Льюис Уоллес - Падение Царьграда

Через некоторое время к нему подъехал вооруженный, но не столь блестящий всадник и, соскочив с коня, водрузил в землю желтое шелковое знамя с красной надписью и золотым полумесяцем, со звездою на древке.

– Кто этот юноша в золотом вооружении? – спросил князь, подзывая к себе шейха.

– Эмир эль-хаджи [2] Так назывался вождь меккских паломников, назначавшийся самим султаном, что считалось великой честью. .

Князь Индии стал еще с большим интересом смотреть на эмира.

– Такой молодой – и уже пользуется доверием старого Мурада. Я познакомлюсь с ним, быть может, он будет мне полезен. Кто знает, кто знает?..

В эту минуту на возвышении показался отряд турецкой кавалерии с музыкой и пестро украшенные верблюды с подарками султана меккскому шерифу. Эмир обратил все свое внимание на всадников, вождем которых он, очевидно, состоял, и зорко следил за тем, как они спешились и стали разбивать стан. Но пока он был этим занят, к нему подошел шейх князя Индии и с низким поклоном сказал:

– Мой господин, высокопочтенный хаджи, сидящий вон там перед своей палаткой, приказал тебя приветствовать и предложить тебе гранатовой воды, которая действует очень освежительно.

По его знаку следовавший за ним громадный негр в белой одежде поднес эмиру на блестящем медном подносе глиняный кувшин и два кубка, серебряный и хрустальный.

Сняв с левой руки стальную перчатку, эмир взял один из кубков и, поклонившись вставшему с ковра князю, выпил воду.

До самого вечера эмир и князь Индии были поглощены шумным, пестрым зрелищем прихода и размещения караванов. Их было три: из Эль-Катифа, Дамаска и Каира. Толпы, составлявшие эти караваны, были самые разнообразные и разноплеменные. Рядом виднелись арабы, персы, индусы, турки, курды и кавказцы. Одни шли пешком, другие ехали на лошадях, третьи двигались на верблюдах, четвертые медленно колыхались на спинах ослов. Все это человеческое море быстро залило долину Эль-Зариба, наполняя воздух криками, звуками музыкальных инструментов и всем сложным шумом человеческой сумятицы. Все торопились занять для стоянки место поудобнее, толкались, суетились, разгружали верблюдов, раскидывали палатки. В общей суматохе старались водворить какой-нибудь порядок всадники с большими палками, но еще более усиливали ее, порождая рукопашные схватки. «Это не люди, а черти, бегущие от гнева Божьего», – думал князь Индии, смотря с удивлением на происходившую оживленную, но беспорядочную сцену.

К закату солнца прекратилось бесконечно тянувшееся шествие караванов и его заменили самые невзрачные, несчастные толпы больных, нищих и всякого рода подонков восточного населения. Мало-помалу прибывшие ранее разместились кто где мог, и наступило сравнительное затишье. В начинавшихся сумерках стали виднеться разведенные огни, и наконец князь Индии вернулся в свою палатку, где уже все было приготовлено для приема приглашенного им гостя.

Приемная в палатке князя Индии была блестяще освещена шестью лампами, при свете которых рельефно выступала пестрота красок развешанных вокруг стен дорогих шалей. На богатом ковре сидели рядом князь и эмир, а перед ними, на низеньком столике, сверкавшем белизной слоновой кости, стояли корзинки с виноградом, фигами и финиками из Медины, тарелка с сухими лепешками, два кубка и три кружки с медом, водой и соком гранатов. В те времена на Востоке еще не знали ни кофе, ни табака, которыми теперь его обитатели утешают свою жизнь, но фрукты, мед и различные воды вполне заменяли их. Гость и хозяин, по-видимому, совершенно уже подружились и разговаривали друг с другом как старые приятели.

– А что, эмир, – спросил князь, – чума уже прекратилась?

– Нет, она свирепствует еще сильнее, хаджи. Прежде ей подвергались только отставшие от каравана люди, а теперь она поражает всех без разбора. Вчера мы подобрали богатого и знатного паломника, которого носильщики бросили на дороге мертвым.

– Может быть, его убили?

– Нет, на нем найдено много золота.

– Может быть, у него взяли другие драгоценности?

– Нет, все оказалось при нем.

– А куда все это дели?

– Принесли ко мне, и оно находится в моей палатке, так как по закону все имущество умершего паломника поступает в собственность эмира эль-хаджи.

– Бич Божий, именуемый чумой, имеет свои законы, и один из них обязывает нас закапывать в землю или сжигать все, что принадлежало умершему.

– Но, хаджи, есть еще высший закон, – сказал с улыбкой эмир.