Джеймс Купер - Последний из могикан

– А Кора подтвердит справедливость ваших слов? – спросил Дункан, и улыбка удовольствия согнала мрачное облачко с его лица. – Что скажет Кора? Простит ли она того, кто пренебрег рыцарским долгом во имя долга солдата?

Кора ответила не сразу; она отвернулась и смотрела на прозрачные воды озера Хорикэн. Когда же старшая Мунро снова устремила свои темные глаза на молодого человека, в них все еще таилось выражение такой муки, которая сразу заставила Дункана позабыть все на свете, кроме нежного участия к девушке.

– Вы нездоровы, дорогая мисс Мунро? – воскликнул Дункан. – Мы болтаем и шутим, а вы страдаете.

– Ничего, – ответила она сдержанно. – Я не могу быть такой жизнерадостной, как наша Алиса, и в этом, может быть, несчастье моей жизни. Посмотрите… – продолжала Кора, как бы желая победить минутную слабость сознанием долга, – посмотрите кругом, майор Хейворд, и скажите, что должна думать дочь солдата, самое великое счастье которого заключается в сохранении своего честного имени и репутации?

– Ни то ни другое не может померкнуть из-за обстоятельств, которыми он не в силах управлять! – горячо ответил Дункан. – Но ваши слова напомнили мне о моих обязанностях. Я должен идти к вашему храброму отцу, чтобы узнать, какие решения принял он относительно обороны. Да пошлет бог вам всякого счастья, благородная… Кора! Я могу и должен называть вас так.

Она искренне протянула ему руку, хотя ее губы дрогнули, а щеки побледнели.

– До свидания, Алиса, – прибавил Дункан, и восхищение, сквозившее в его голосе при обращении к Коре, сменилось нежностью. – До свидания, Алиса, мы скоро увидимся, и надеюсь – после победы.

Не дожидаясь ответа, Хейворд спустился с поросших травой ступеней бастиона, быстро пересек плац и через несколько минут очутился перед Мунро.

Полковник огромными шагами ходил взад и вперед по тесному помещению; волнение отражалось в его чертах.

– Вы предупредили мое желание, майор Хейворд, – сказал он. – Я только что собирался просить вас прийти ко мне.

– К сожалению, я видел, сэр, что посланец, которого я так горячо рекомендовал вам, вернулся под караулом француза. Надеюсь, нет причин усомниться в его верности?

– Я давно знаю верность Длинного Карабина, – ответил Мунро, – он вне подозрений, но, кажется, на этот раз счастье изменило ему. Монкальм захватил нашего разведчика и в силу проклятой вежливости своей нации прислал его ко мне со словами, будто он, зная, как я ценю этого человека, не может задержать его у себя.

– Но помощь от генерала Вебба?

– Да разве по дороге ко мне вы ничего не видели? – с горькой усмешкой сказал старик. – Тише, тише вы, нетерпеливый юноша! Нужно ведь дать этим джентльменам время на переход из форта Эдвард к нашей крепости.

– Значит, они идут? Разведчик это сказал?

– Да. Но когда придут? По какой дороге? Этого я не знаю, потому что глупец не сказал мне об этом. Но кажется, было написано письмо, и в этом заключается единственная отрадная сторона вопроса. Если бы известие было плохое, этот французский месье любезно переслал бы его нам.

– Значит, он оставил у себя письмо, хотя и отпустил гонца!

– Да. Вот оно, хваленое «добродушие» французов!

– А что говорит разведчик? У него есть глаза, уши и язык. Что донес он на словах?

– О, сэр, он обладает всеми органами чувств и может сказать все, что видел и слышал. В общем, из его рассказа явствует следующее: на берегах Гудзона стоит крепость его величества под названием «Форт Эдвард», названная так, как вам известно, в честь его величества принца Йоркского. Форт этот снабжен надлежащим количеством воинов.

– Но разве там не собираются выступать нам на помощь?

– В крепости проводятся утренние и вечерние учения. Когда один из новобранцев просыпал порох над похлебкой, порошинки, попавшие на уголья, просто сгорели… – И вдруг, переменив свой горький, иронический тон и заговорив более вдумчиво и серьезно, Мунро прибавил: – А между тем в этом письме могло… нет, должно было быть что-нибудь нужное для нас!

– Нам следует быстро принять решение, – сказал Дункан, пользуясь переменой настроения своего начальника, чтобы перейти к самой важной цели беседы. – Не могу скрыть от вас, сэр, что лагерь не может долго продержаться, и с грустью прибавлю, что и в самом форте, по-видимому, обстоятельства немногим лучше: более половины орудий взорвано.

– А разве могло быть иначе? Часть пушек мы выловили со дна озера, другие ржавели в лесах со времени открытия этой страны, а третьи никогда и не были орудиями – безделушки, и только. Неужели вы думаете, сэр, что в этой пустыне, на расстоянии трех тысяч миль от Великобритании, возможно иметь хорошие орудия?