Array Сборник - Бородинское поле. 1812 год в русской поэзии (сборник)

Любовь. Она есть страж, она подпора трону,

Когда царь не тиран, но подданных отец.

Не ты, о добрый царь, не ты для бренной славы

Чингисов и Аттил

Покой народов возмутил,

Но твой противник, муж кровавый,

В вертеп разбойничий Европу обратил.

Он утомил твое терпенье,

Друг человечества! Ты должен был извлечь

Молниевидный свой против злодея меч

И грозное свершить за всех людей отмщенье.

Ты верный свой народ воззвал,

И мирный гражданин бесстрашный воин стал,

Вожди явились прозорливы,

И вражьи замыслы кичливы

Уничтожаются. Кутузов, как Алкид,

Антея нового в объятиях теснит.

От оживляющей земли подняв высоко,

Собраться с силами ему он не дает.

Стенающий гигант, вращая мутно око,

Еще упершеюсь пятою, в землю бьет.

Дыханье трудно в нем, с него пот градом льет,

Еще последние он силы напрягает,

Из уст злохульных яд и пламень изрыгает;

Но сильная рука его отвсюду жмет.

Чудовища, ему послушны, —

Подобье басненных кентавров и химер —

Лежат вокруг его изъязвленны, бездушны.

Там Витгенштейн троим драконам жало стер.

Но изочту ль вас всех, герои знамениты,

Которыми враги отражены, разбиты

И коих доблестью Россия спасена?

Священны ваши имена

У благодарного останутся потомства.

И вы, которые легли на брани сей,

Встречая славну смерть средь Марсовых полей

Или от лютости врагов и вероломства,

Стяжавшие себе плачевный мавзолей

Под пеплом городов! усопших россов тени!

Вы с пренебесных к нам взираете селений

И утешаетесь, достойну видя месть

Врагам, забывшим честь.

Мы оскверненную от них очистим землю

И возвратим себе и всем народам мир.

Трясыйся, хощет пасть страшивший их кумир,

Я звук его паденья внемлю,

Для слуха моего сладчайший лир!

С падением его подъемлется Россия,

Венчанна славою. Как солнце после бурь,

Яснее озарив небесную лазурь,

Прострет на все свои влияния благия:

Растенья нову жизнь в лучах его пиют,

Стада выходят в луг, и птички вновь поют.

Так оживем мы все, гремя победны песни

И прославляя мир, благое божество.

Тогда разделят все росси́ян торжество,

Тогда и ты, Москва, священный град, воскресни

Как феникс златокрыл из праха своего!

Октябрь 1812

ПЕВЕЦ

На поле бранном тишина;

Огни между шатрами;

Друзья, здесь светит нам луна,

Здесь кров небес над нами.

Наполним кубок круговой!

Дружнее! руку в руку!

Запьем вином кровавый бой

И с падшими разлуку.

Кто любит видеть в чашах дно,

Тот бодро ищет боя…

О, всемогущее вино,

Веселие героя!

ВОИНЫ

Кто любит видеть в чашах дно,

Тот бодро ищет боя…

О, всемогущее вино,

Веселие героя!

ПЕВЕЦ

Сей кубок чадам древних лет!

Вам слава, наши деды!

Друзья, уже могущих нет;

Уж нет вождей победы;

Их домы вихорь разметал;

Их гробы срыли плуги;

И пламень ржавчины сожрал

Их шлемы и кольчуги;

Но дух отцов воскрес в сынах;

Их поприще пред нами…

Мы там найдем их славный прах

С их славными делами.

Смотрите, в грозной красоте,

Воздушными полками,

Их тени мчатся в высоте

Над нашими шатрами…

О Святослав, бич древних лет,

Се твой полет орлиной.

«Погибнем! мертвым срама нет!» —

Гремит перед дружиной.

И ты, неверных страх, Донской,

С четой двух соименных,

Летишь погибельной грозой

На рать иноплеменных.

И ты, наш Петр, в толпе вождей.

Внимайте клич: Полтава!

Орды пришельца – снедь мечей,

И мир взывает: слава!

Давно ль, о хищник, пожирал

Ты взором наши грады?

Беги! твой конь и всадник пал!

Твой след – костей громады;

Беги! и стыд и страх сокрой

В лесу с твоим сарматом;

Отчизны враг сопутник твой;

Злодей владыке братом.

Но кто сей рьяный великан,

Сей витязь полуночи?

Друзья, на спящий вражий стан

Вперил он страшны очи;

Его завидя в облаках,

Шумящим, смутным роем

На снежных Альпов высотах

Взлетели тени с воем;

Бледнеет галл, дрожит сармат

В шатрах от гневных взоров…

О горе! горе, супостат!

То грозный наш Суворов.

Хвала вам, чада прежних лет,

Хвала вам, чада славы!

Дружиной смелой вам вослед

Бежим на пир кровавый;

Да мчится ваш победный строй