Артур Дойл - Убийца, мой приятель (сборник)

– Итак, сэр? – после чего смерил меня таким взглядом, словно пытался оценить трудность очередного возникшего перед ним препятствия.

– Итак, сэр? – эхом отозвался я, заинтригованный мыслью о том, что же он мне на это скажет.

– Итак, сэр? – Мой собеседник явно мучим был тем же вопросом.

– Тебе больше нечего мне сказать?

– Нечего, сэр, – признался человечек с возмутительной покорностью.

– Так уж и нечего? – вскричал я, раздражаясь.

– Миссис приказала спросить у вас, не собираетесь ли вы остаться тут на ночь.

– Ну вот, а говоришь, сказать нечего.

– Господь с вами, так ведь и нечего же, – очень серьёзно отвечал слуга. – Своих слов у меня нет, сэр, да и не было никогда.

Я взглянул на собеседника и преисполнился раскаянием: слова его, мысли, время – всё принадлежало другим. Заметив мой сочувственный взгляд, слуга готов был уже улизнуть, но я вовремя его окликнул:

– Можешь сказать своей хозяйке, что я действительно намерен остаться здесь на ночь. И… в чём дело?

Слуга… расплакался!

Некоторое время я глядел на него в немом изумлении. Потом мне стало не по себе. Я закрыл глаза и крепко сомкнул веки в надежде вернуть себе ощущение реальности. Тест оказался напрасным. Итак, слуга этой провинциальной гостиницы за очень короткий срок успел продемонстрировать по меньшей мере две уникальные способности: извиваться, подобно червю, и рыдать. Причём и то и другое давалось ему с такой лёгкостью, что было очевидно: для него это дело привычное.

Я сунул руки в карманы (ибо нет лучшего способа стать в позу хозяина положения) и тут же почувствовал себя маленьким Наполеоном.

– Итак, дружок, что ты этим хочешь сказать? Ежели ты прохвост, то разоблачён будешь немедленно; ежели просто болван…

– Господь с вами, сэр, – смущённо прервал мою речь слуга, – я не сумасшедший. Но клянусь жизнью, в доме нет свободного места. Мы ведь все здесь ночуем. У нас никогда не останавливались незнакомцы.

– Тем не менее хозяйка направила тебя сюда, чтобы спросить, не собираюсь ли я остаться на ночь?

– Нет, в том-то всё и дело! – вскричал слуга и в горестном отчаянии принялся извиваться пуще прежнего, как если бы я неосторожным движением придавил ему одновременно все нервные окончания. – Она сказала, что на ночь вам тут остановиться нельзя. Но я забыл, я всё перепутал. О горе мне!..

– Хватит дурить, – перебил я его. – Показывай мне свою комнату. Я готов…

Человечек смерил меня диковатым взглядом.

– Но у меня нет ничего своего в этом мире, сэр! – медленно произнёс он. – Тут всё не моё!

Более нелепую ситуацию трудно было себе вообразить. «Не отказаться ли, пока не поздно, от планов, связанных с бэйтаунской гостиницей?» – пронеслось у меня в голове.

– Со спальнями всё ясно. Где тут у вас чердак?

Ответом мне была гримаса полнейшего недоумения, за которой, как ни ужасно, присутствия какого бы то ни было скрытого смысла даже и не угадывалось.

– Слушай, хотя бы это ты должен знать, – простонал я умоляюще.

Но и вторая попытка оказалась безрезультатной – на этот раз из-за появления на пороге плотной и достаточно представительной фигуры с круглой, как шар, головой, уютно утопленной в мягкой фетровой шляпе, смысл земного существования которой явно сводился к отчаянному стремлению не лопнуть по швам от постоянного внутреннего давления. Усилия эти можно было считать успешными лишь отчасти: кое-где в шляпе уже зияли несносные дыры.

– Вы – хозяин дома? – поинтересовался я у третьего персонажа этой почти призрачной галереи.

– Полагаю, что так, – со смехом ответил тот. – Толстоват для столь хилого местечка – это вы хотите сказать, сэр?

Не дождавшись ответа, но заметив, вероятно, в своей реплике (смысл которой, впрочем, ускользнул от моего понимания) проблески остроумия, владелец дома принялся хохотать, да столь энергично, что, глядя со стороны, можно было предположить, будто с ним случился припадок. Слуга перестал плакать; хозяин продолжал смеяться – ну и мне не удалось сохранить бесстрастное выражение лица.

Спустя несколько минут, вдоволь нахохотавшись, весельчак поинтересовался наконец, что мне угодно.

– Мне было бы угодно получить тут на ночь комнату, – проговорил я с некоторой осторожностью, заранее опасаясь, что, услышав предположение такого рода, хозяин может по примеру слуги взять да и разрыдаться.

– Комната готова, – немедленно отвечал тот. – Ну-ка, Вертлявый, пойди и попроси мадам поторопиться.