Джейн Остен - Сэндитон

– Мне это совершенно неизвестно, – искренне ответила Шарлотта. – Последний раз я видела мисс Бриртон сегодня утром, когда она попросила меня вместо нее поехать в Хейлсхем и встретить ее кузину.

– Вы лжете, – рассерженно крикнул сэр Эдвард. – Я только что говорил с кучером, и он сказал мне, что мисс Бриртон всего десять минут назад вышла со двора гостиницы и отправилась в эту сторону.

– В таком случае, боюсь, что Вы ошибаетесь, – с улыбкой ответила Шарлотта. Вероятно, Вы произнесли что-то вроде: «А где же ваша молодая хозяйка?» или «Куда направилась ваша попутчица?» и Сондерс Вас недопонял. Не беспокойтесь сэр Эдвард. Я с удовольствием провожу Вас до гостиницы, где за несколько секунд он сможет всё объяснить.

Очередная глупая гримаса на лице сэра Эдварда, в этот момент он, видимо, пытался вспомнить свой короткий разговор с Сондерсом, убедила Шарлотту в справедливости ее предположения, и теперь он сам себе признавался в нелепой ошибке. Он швырнул вожжи так резко, что его лошадь метнулась в сторону и захрапела. Прикрыв лицо руками, сэр Эдвард застонал и отчаянно бранясь, дал выход своим бешеным эмоциям. Шарлотта никогда не видела его таким и теперь совершенно не жалела его. К такому смехотворному приключению его привели безграничное тщеславие и абсурдное поведение. Он выдал свои тайные намерения первым же глупейшим восклицанием, а теперь в самом постыдном приступе гнева проявил полное бессилие контролировать себя. Нет, у нее не возникло ни малейшего желания утешить его.

Шарлотта понимала, что надо сделать вид, что ничего не произошло, и она ни о чем не догадалась. Хотя сэр Эдвард так бесстыдно нарушил все каноны морали и был так жалок в этот момент, изображая из себя романтического героя, она старалась вести себя с ним сдержанно, как с обычным знакомым.

– Успокойтесь, сэр Эдвард. Давайте вернемся в Хейлсхем и найдем Сондерса. Мне уже пора в гостиницу, чтобы встретить почтовую карету.

Поскольку сэр Эдвард не отвечал, а продолжал стонать и о чем-то бессвязно сокрушаться, Шарлотта благоразумно поднялась на подножку кареты, села на свободное место рядом с ним, взяла вожжи и стала разворачивать кабриолет назад, по направлению к городу.

– Слишком поздно! Уже слишком поздно, – воскликнул сэр Эдвард с почти истерическим смехом. – Дело сделано – жребий брошен. Передо мной – полное крушение надежд. Мне уже больше нечего терять в этом вихре беспутной жизни.

– Что? – спросила ошеломленная Шарлотта, – Какой жребий брошен?

– Сондерс! Он уже на пути к Сэндитону. Четыре лошади! У нас нет шансов догнать его на одной. Вчера я целых три часа гнал сюда, дал лошади отдохнуть ночь и думал… Ох! Как… как все мои планы могли столь трагично рухнуть?

И хотя Шарлотта все еще старалась сохранять приличия, ее терпение было уже на пределе. Она резко остановила кабриолет поперек дороги.

– Кто приказал Вам отправить Сондерса в Сэндитон? – спросила она решительно. Впервые сэр Эдвард был способен вразумительно ответить.

– Я… Я сказал ему, в больше не нуждаюсь в его услугах, сам отвезу его пассажирку мисс Элизабет Бриртон в Сэндитон и вручил ему свое письмо для леди Денхэм, в котором все объясняется… я теперь не могу остановить его, не смогу догнать его. Теперь всё кончено. Вы видите, мисс Хейвуд, перед собой обреченного человека!

При всем раздражении на сэра Эдварда, Шарлотту не могла не порадовать мысль о том, что эти два письма, адресованные леди Денхэм, которые Сондерс вез в Сэндитон, противоречили друг другу. Из одного следовало, что мисс Бриртон бежит с Генри Бруденаллом, из другого – с сэром Эдвардом. Она едва сдержалась, чтобы не возразить ему, что если он и был обречен, то лишь по собственной идиотской ошибке. Но только спокойно сказала:

– Сэр Эдвард, я больше не могу притворяться, что не понимаю, о чем идет речь. В письме леди Денхэм Вы написали о своем намерении бежать сегодня с мисс Бриртон?

– Пять страниц, – кивнул сэр Эдвард. – Я взывал к ее милосердию, умоляя простить нас обоих, гордо и окончательно объявляя о моей испепеляющей страсти… Движимый возвышенным и сильным чувством, я был готов преодолеть все опасности, все… даже рискуя вызвать ее гнев, так безграничен негасимый пожар, пылающий в моей груди. К каким страданиям, к какому глубочайшему нравственному падению привело это меня!

Шарлотта слушала молча этого романтического героя, который не был способен ни страдать, ни говорить правду, ни думать. Неужели он так и не понял, что Клара Бриртон никогда не согласилась бы бежать с ним, а кабриолет с одной лошадью никогда бы не смог далеко увезти беглецов? В таком случае сэр Эдвард получил по заслугам. Она вздохнула. На самом деле, он был недостоин и этого вздоха. Да, он был ребенком, не очень-то славным ребенком, его недостатки и капризы порождали мелкие недоразумения, которые в действительности не могли причинить вреда. Он был не злодеем, каким порой представлял себя сам, а всего лишь соломенным пугалом и ненадежным человеком. Но она чувствовала, что не могла оставить его один на один со своими надуманными бедами и постаралась обратиться его к здравому смыслу.