Виссарион Белинский: Ластовка. …Собрал Е. Гребенка… Сватанье. Малороссийская опера в трех действиях. Сочинение Основьяненка

Марусями, Одарками, Прокипали, Кандзюбами, Стецьками и тому подобными особами. Где жизнь, там и поэзия: следовательно, и в простом быту есть поэзия? Правда; но для этой поэзии нужны слишком огромные таланты. Мужицкая жизнь сама по себе мало интересна для образованного человека: следственно, нужно много таланта, чтоб идеализировать ее до поэзии. Это дело какого-нибудь Гоголя, который в малороссийском быте умел найти общее и человеческое, в простом быту умел подстеречь и уловить играние солнечного луча поэзии; в ограниченном кругу умел подсмотреть разнообразие страстей, положений, характеров. Но это потому, что для творческого таланта Гоголя существуют не одни нарубки и дывчата, не одни Афанасии Ивановичи с Пульхериями Ивановнами, но и Тарас Бульба с своими могучими сынами; не одни малороссы, но и русские, и не одни русские, но человек и человечество. Гений есть полный властелин жизни и берет с нее полную дань, когда бы и где бы ни захотел. Какая глубокая мысль в этом факте, что Гоголь, страстно любя Малороссию, все-таки стал писать по-русски, а не по-малороссийски!

Но Гоголь не всем может быть примером. Тем не менее жалко видеть, когда и маленькое дарование попусту тратит свои силы, пиша по-малороссийски – для малороссийских крестьян. В самом деле, содержание таких повестей всегда однообразно, всегда одно и то же, а главный интерес их – мужицкая наивность и наивная прелесть мужицкого разговора. Все это несколько прискучило. У кого, например, станет терпения прочесть целую книжку, составленную из прозаических статей, писанных таким языком, с такою манерою и таким тоном:

Нем а на свити нич о го луччого и богу мылишого, як сердце матери до своих диточок! – Скилки б их у неи не було, чы дисятком бог благословыв, чы тилки одним-одно; для ней ривни; ж о дного любыть, усих ривно пестуе, за усяким ривно вбывается. Девять здоровеньки край ней, потишают iи, a одно морщытця, кысне, не дуже; вже вона за ним вбываетця, тужыть, вже к боитця, що б ще дужче не занедужало, або щоб – нехаи бог бор о ныть! – що б ще и не вмерло! – Вона их обмыв а , обпатрюе, обшыв а , зодяг а – и ник о лы ж то не вт о мытця, ник о лы не поскуча з иымы и усяка робота на диточок iй не важка! и пр. [2]

Или вот еще:

Уже я так думаю, що нема й на свити кращого мисця, як Полтавська губернiя. Господы боже мiй мылостывый, що за губершя! И стены, и лисы, и сады, и байракы, и щукы, и караси, и вышни, и черешни, и усяки нанытки, и волы, и добри кони, и добри люде, усе е, усего – багацько! и пр. [3]

Хороша литература, которая только и дышит, что простоватостию крестьянского языка и дубоватостию крестьянского ума!

Но вот что интересно: в «Ластовке» есть повесть или что-то вроде повести, под которою стоит имя г. Основьяненка и над которою есть посвящение такого содержания: «Любiй моiй жинци Анни Григорiевни Квитка» [4]. Из этого видно, что г. Основьяненко и г. Квитка – одно и то же лицо, ибо жинка , или жинца , по-малороссийски значит жена . Итак, все эти повести и романы, которые печатались под именем Основьяненка, принадлежат г-ну Квитке , принявшему только в виде псевдонима имя Основьяненка?..

Что касается до «Сватанья» г. Основьяненка, или г. Квитки, – это водевиль из крестьянского быта, водевиль, впрочем, довольно растянутый, но местами не без занимательности.

Ластовка… Собрал Е. Гребенка… Сватанье… Сочинение Основьяненка. Впервые – «Отечественные записки», 1841, т. XVI, № 6, отд. VI «Библиографическая хроника», с. 32–34 (ц. р. 30 мая; вып. в свет 31 мая). Без подписи. Вошло в КСсБ, ч. V, с. 302–307.

Рецензия Белинского явилась откликом на полемику по украинскому вопросу, продолжавшуюся с 30-х гг. У этой полемики существовал определенный политический подтекст: широкий общественный интерес к украинской истории и словесности, который был вызван ростом национального самосознания, направлялся правительственными кругами в сторону развития патриархально-верноподданнических тенденций украинской культуры (см.: А. И. Комаров. Украинский язык, фольклор и литература в русском обществе начала XIX века. – В кн.: «Ученые записки ЛГУ», серия филологических наук, вып. 4. Л., 1939, с. 138–141).

Критику была хорошо известна течка зрения, согласно которой украинская деревня законсервировалась в своем патриархальном виде и тем самым противостоит ряду русских областей, где уже ощущается «гибельное» воздействие Европы (см.: А. И. Комаров. Украинский язык, фольклор и литература в русском обществе…, с. 138). Наконец, Белинский знал, что большинство украинских писателей, выступавших на страницах русской печати, в то время консолидировалось вокруг ретрограднейшего «Маяка». Издатель этого журнала С. А. Бурачек противопоставлял украинскую культуру, в которую «не проникла еще условная всемирная образованность», передовой русской культуре, которую представляли «Отечественные записки» («Маяк», 1840, ч. II, гл. 4, с. 44).

Читать дальше