Виссарион Белинский - <Россия до Петра Великого>

22 января 1841 г., дописывая письмо к В. П. Боткину, начатое еще 30 декабря, Белинский сообщал, что в ближайшее время приступит к работе о Петре Великом, которая особенно волнует его: она «лежит у меня на сердце, давит его и просится вон».

Первая статья привлекла внимание цензуры. 25 марта 1841 г. Краевский писал цензору А. В. Никитенко: «Типография известила меня, что Вы не высылаете 1, 2, 3 и 4 форм «Критики», потому что ждете конца статьи, которого Вам еще не доставлено. Во всем этом виновата глупая типография; в ней, изволите видеть, не хватило петиту, чтоб докончить статью, которая между тем ужо доканчивается набором. Что же касается направления всей статьи, оно ясно:

как говорит известное двустишие, которое и будет выводом всей статьи. В России до Петра были тьма кромешная, люди – почти четвероногие; после Петра сделалось светло и люди становятся людьми, – вот и все. В не доставленных еще Вам формах идут только выписки из Кошихина и Желябужского и ими окончивается статья первая (что дураки наборщики забыли выставить в заглавии статьи); здесь представляется Россия в том виде, в каком она была до Петра – по Кошихину и Желябужскому; во второй статье, которая будет в следующей (5-й) книжке, расскажется, что сделал для России Петр – по Голикову, и потом общий вывод, сходный с началом первой статьи, что Петр для России был богом, в чем я убежден всем существом своим и что говорю смело.

Если Вы находите что-нибудь не так, что-нибудь чересчур жарко сказанное, могущее навлечь на меня какое-нибудь подозрение в каком-нибудь недобром намерении (чего, я знаю, Вы уверены в этом, мне и в голову не могло прийти), я прошу Вас вычеркивать; только, ради бога, не держите этих корректур у себя долее» (ИРЛИ, 18566, л. 94–95).

9 апреля 1841 г. Белинский с горечью сообщал Боткину: «Из моей несчастной статьи вырезан весь смысл, ибо выкинуто ровно половина». В конце статьи, обращаясь к читателям, он просит принять ее «только за предисловие ко второй статье, которая будет уже в следующей книжке», В процессе работы над второй статьей Белинский думает о следующей. 9–10 апреля он заявляет в письме к Краевскому: «Что до 3-ей статьи о Петре Великом, то хоть мне по состоянию моего духа и совсем не до нее, но, разумеется, что я ее буду писать, и потому месяц май, во всяком случае, будет у нас на прежних основаниях».

Однако замыслам автора не суждено было осуществиться. Вопреки его обещанию, вторая статья не появилась в пятом номере журнала, так как была задержана цензурой. Вместо нее, в приведенном, как обычно, на обложке пятой книжки содержании номера, сказано: «По обстоятельствам редакция должна была отложить вторую статью о «Деяниях Петра Великого» и проч. до следующей книжки».

Под формулой «по обстоятельствам» подразумевался общепринятый для читателей того времени намек на вмешательство цензуры. Действительно, сократив вторую статью едва ли не на половину, Никитенко тем не менее не решался подписать ее к печати. Во избежание какой-либо ответственности решение этого вопроса он предоставил на усмотрение цензурного комитета. В «Журнале заседаний С.-Петербургского цензурного комитета» от 20 мая 1841 г. имеется следующая запись:

«В статье этой заключается взгляд на состояние России до Петра Великого и на самые деяния последнего. Автор находит, что русский народ и до Петра Великого заключал в своем национальном духе много прекрасного, но что лучшие его качества были подавлены и остановлены в своем развитии невежеством и разными неблагоприятными обстоятельствами, как-то: нашествие татар и проч., что от этого к нам вкралось много прививных азиатских пороков, как-то: затворничество женщин, лихоимство, лень ума, презрение к себе и проч. Петр Великий является истребителем всего этого, очеловечивая народ и вводя его европейской жизни. При этом автор предлагает некоторые сомнения относительно непогрешимости дел Петра Великого, например, что наша национальность много пострадала от его преобразований, что они касались только одних форм, как-то: бритья бороды и одних высших классов, что напрасно он перенес столицу в Петербург. Все эти сомнения автор опровергает совершенно удовлетворительно, выставляя гений Петра Великого и его дела в самом блестящем свете» (ЦГИА, ф. 777, оп. 27, 1841 г., № 34, л. 50–51; ф. 777, оп. 1, 1841 г., № 1595, л. 2). Исходя из этого, цензурный комитет разрешил «статью эту одобрить к напечатанию» без каких-либо замечаний, что само по себе характеризует предварительно проведенную Никитенко «работу» над статьей.