Луиза Мэй Олкотт - Маленькие мужчины

– Цветы, – ласково взглянув на него, ответил мистер Бэр. – Даже на самых плохих грядках росли какие-нибудь простенькие цветочки, а на некоторых – розы, душистый горошек, маргаритки – тут он ущипнул пухлую щечку прижавшейся к нему Дэйзи [8], – или какие-нибудь другие красивые цветы и виноградная лоза. Ведь за этой землей старательно ухаживал искусный садовник, всю свою жизнь работавший в таких садах.

Деми склонил голову набок, как птичка, и устремил свои блестящие глаза на дядю. Казалось, он начал что-то подозревать и насторожился.

Но по лицу мистера Бэра ничего нельзя было угадать. Он переводил серьезный, проницательный взгляд с одного мальчика на другого.

– Некоторые грядки, как я уже говорил, требовали меньшего труда и их было легко обрабатывать, – продолжал мистер Бэр, – а другие очень трудно. Была там одна хорошая, лежавшая на солнце грядка, на которой могло бы вырасти много ягод, овощей и цветов; но она не поддавалась никакой обработке, и когда работник сеял на ней, положим, дыни, из этого не выходило никакого толка, потому что грядка не старалась взрастить их. Хоть это очень огорчало работника, он все-таки не терял терпения. Но, несмотря на все его усилия, на грядке ничего не всходило, а она каждый раз говорила при этом: «Я забыла».

Тут раздался взрыв хохота, и все взглянули на Томми, который насторожился при слове «дыни» и опустил голову, услышав свое любимое оправдание: «Я забыл».

– Я знал, что дядя подразумевает нас! – хлопая в ладоши, воскликнул Деми. – Ты работник, дядя Фриц, а мы грядки, ведь так?

– Да, ты отгадал. А теперь пусть каждый из вас скажет мне, что я должен посеять в вас нынешней весной, чтобы получить осенью хороший урожай с моих двенадцати – нет, уже тринадцати грядок, – поправился мистер Бэр, взглянув на Нэта.

– Ведь нельзя же вам, дядя Бэр, посеять в нас пшеницу, горох или бобы? Или, может быть, вам хочется, чтобы мы их ели и растолстели? – сказал Фаршированный Кочан, круглое лицо которого просветлело от пришедшей ему в голову приятной мысли.

– Дядя говорит не о таких семенах, – воскликнул Деми, который любил подобные разговоры. – Дядя говорит о том, что может сделать нас лучше. А сорная трава означает недостатки.

– Да, – согласился мистер Бэр. – Подумайте, что вам нужнее всего, и скажите мне, а я помогу вам вырастить это. Только и вы сами должны стараться изо всех сил, чтобы с вами не вышло того же, что с дынями Томми – одни листья без плодов. Я начну со старших, но прежде всего спрошу маму, что ей хотелось бы иметь на своей грядке. Ведь все мы – частички прекрасного сада и должны приготовить обильную жатву для Бога, если любим Его.

– Я хотела бы посадить на своей грядке семена терпения, умения владеть собой, которое мне нужнее всего, – сказала миссис Бэр так серьезно, что мальчики принялись старательно обдумывать, какие ответы они дадут, когда придет их очередь. А некоторые даже почувствовали угрызения совести, вспомнив, как часто злоупотребляли терпением мамы Бэр.

Франц попросил посеять на его грядке твердость, Нед – кротость, Дэйзи – прилежание, Деми – «столько ума, сколько у дедушки», а Нэт робко сказал, что ему нужно очень многое и он просит мистера Бэра выбрать за него. Остальные мальчики выбирали главным образом кротость, прилежание, терпение. Томми пожелал быть более серьезным; один мальчик хотел вставать рано, но не знал, как назвать такие семена, а бедный Фаршированный Кочан со вздохом сказал:

– Я хотел бы любить учебу так же, как люблю обед, но я не могу…

– А мы посеем воздержание, – сказал мистер Бэр, – и будем ухаживать за ним, поливать его и так хорошо вырастим, что на следующее Рождество никто не будет есть за обедом слишком много, а потом хворать от этого. Если ты будешь упражнять свой ум, Джордж, он будет требовать пищи так же, как и твое тело, и ты полюбишь книги, как вот этот философ, – прибавил он, откинув волосы с высокого лба Деми. – Да и тебе тоже нужно воздержание, мой милый. Ты любишь забивать себе голову волшебными сказками и разными фантазиями не меньше, чем Джордж стремится набивать свой желудок печеньем и леденцами. И то и другое нехорошо. Арифметика, без сомнения, далеко не так интересна, как «Тысяча и одна ночь», я понимаю это, но она очень полезна, и тебе пора приниматься за нее, чтобы потом не стыдиться и не сожалеть.

– Но ведь «Гарри и Люси» и «Франц» – вовсе не волшебные сказки, – возразил Деми. – И там говорится о барометрах, о кирпичах, о ковке лошадей и о разных полезных вещах. И я люблю эти книги, ведь так, Дэйзи?