Жюль Верн - Пять недель на воздушном шаре

– Кеннеди! Кеннеди! – закричал доктор. – Бросай свои ружья – или мы погибли!

– Погодите, мистер Дик! Погодите! – остановил его Джо. И Кеннеди, обернувшись, увидел, как он скрылся за бортом корзины…

– Джо! Джо! – в отчаянии закричал он.

– Несчастный! – вырвалось у доктора.

Площадка на вершине горы была шириной футов в двадцать, а с другой сторона склон был еще менее отлогим. Корзина как раз опустилась на эту, довольно ровную, площадку и, скрипя по острому щебню, волочилась по ней.

– Проходим! Проходим! Прошли! – раздался голос, заставивший радостно забиться сердце Фергюссона.

Отважный Джо, держась руками за нижний край корзины, бежал по площадке, освободив таким образом «Викторию» от веса своего тела. Ему даже приходилось изо всех сил удерживать шар, рвавшийся ввысь.

Когда Джо очутился у противоположного склона и перед ним раскрылась пропасть, он могучим движением рук поднялся и, ухватившись за веревку, через мгновение был уже подле своих спутников.

– Не так уж было трудно это проделать, – заявил он.

– Славный мой Джо! Друг мой! – проговорил взволнованный доктор.

– Только не думайте, пожалуйста, мистер Самуэль, что это я для вас сделал. Нет, нет! Это для карабина. Я ведь был в долгу у мистера Дика со времени истории с арабом. Но я люблю возвращать долги, и вот теперь мы с ним квиты. – добавил он, подавая охотнику его любимый карабин. – Мне было бы слишком тяжело, если бы вы лишились его, – добавил он.

Кеннеди крепко пожал ему руку, но сказать что-либо был не в силах.

Теперь «Виктории» надо было только спускаться. Это было делом для нее нетрудным. Вскоре, она оказалась в двухстах футах от земли и на этой высоте пришла в полное равновесие. Но тут местность стала очень неровной, на ней появилось много возвышенностей, избегать которые было очень нелегко в ночное время, да еще воздушному шару, плохо поддающемуся управлению.

Вечер надвигался чрезвычайно быстро, и доктор волей-неволей вынужден был решиться сделать привал до утра.

– Надо нам поискать подходящее место для спуска, – сказал он.

– Значит, Самуэль, ты все-таки решил спуститься? – отозвался Кеннеди.

– Да, я долго думал над планом, который нам надо будет привести в исполнение. Сейчас всего шесть часов, и у нас на это хватит времени. Джо, сбрось-ка якорь.

Джо немедленно выполнил приказ.

– Мы будем лететь над самыми вершинами вон того огромного леса и зацепимся за одно из деревьев, – сказал доктор, – я ни за что на свете не хотел бы в здешних местах провести ночь на земле.

– А можно будет вылезть, Самуэль? – спросил Кеннеди.

– Зачем? Повторяю: здесь нам очень опасно разделяться. К тому же я буду просить вас обоих помочь мне в трудной работе.

«Виктория», летевшая над густым лесом, едва не касаясь верхушек деревьев, вдруг остановилась. Ее якорь, наконец, зацепился. К ночи ветер совсем спал, и «Виктория» почти неподвижно повисла над зеленым морем сикоморов.

Борьба великодуший. – Последняя жертва. – Прибор для расширения газа. – Ловкость Джо. – Полночь. – Вахта доктора – Вахта Кеннеди. – Его сон. – Пожар. – Крики и выстрелы. – Вне опасности.

Фергюссон начал с того, что по звездам определил свое местонахождение. Оказалось, что они были на расстоянии миль двадцати пяти от Сенегала.

Отметив это на карте точкой, доктор сказал:

– Все, что мы можем сделать, друзья мои, – это переправиться через Сенегал. Но так как в нашем распоряжении не будет ни моста, ни лодки, нам надо во что бы то ни стало перебраться через реку на нашей «Виктории». Поэтому совершенно необходимо еще облегчить ее.

– Но я не вижу, что мы тут можем сделать, – сказал Кеннеди, все опасавшийся за свои ружья. – Единственный выход, по-моему, в том, чтобы кто-нибудь из нас пожертвовал собой, оставшись позади… И на этот раз я очень прошу эту честь оказать мне.

– Ну, вот еще! – воскликнул Джо. – Как будто я не привык…

– Тут, друг мой, – перебил его Кеннеди, – речь идет вовсе не о том, чтобы выброситься из «Виктории», а о том, чтобы пешком добраться до побережья океана. Я же хороший ходок, хороший стрелок…

– Никогда на это не соглашусь! – закричал Джо.

– Ваш спор совсем ни к чему, друзья мои, – вмешался Фергюссон. – Мне думается, что мы не дойдем до такой крайности. Но если даже и так, мы, конечно, не расстались бы, а все втроем попытались бы пешком пробраться через этот край.