В. Коровин - Русские поэты XVIII века. Стихотворения, басни

И слухи усладят; поставят дух в покое.
Не ищет истина прикрас,
Но слышится сильняй в устах вития вдвое,
Чей был не предустроен глас.
Он вдруг ее отрыгнул,
И слушающих двигнул
Единой простотой
И сердца теплотой.

Коль истинно когда друг друга смертны любят,
Душами сладкий нектар пьют,
И существо свое чрез дружество сугубят,
Из сердца в сердце чувства льют.
Расширь мне, Феб, дух тесный,
Прославить дар небесный;
Направь мою гортань
Воздати дружбе дань.

Так! дружба – дар небес, мне тако Феб вещает,
Та грудь с биеньем жил мертва,
Которая в себе сих искр не ощущает:
Жизнь смертных дружбою жива.
Твой друг глас сердца внимет,
С природной лаской примет
Твоих сложенье строк
За дружества венок.

Худой мир лучше доброй ссоры,
Пословица старинна говорит;
И каждый день нам тож примерами твердит,
Как можно не вплетаться в споры;
А если и дойдет нечаянно до них,
Не допуская вдаль, прервать с начала их,
И лучше до суда, хотя ни с чем, мириться,
Как дело выиграть и вовсе просудиться
Иль, споря о гроше, всем домом разориться.

На двор чужой свинья к соседу забрела,
А со двора потом и в сад его зашла
И там бед пропасть накутила:
Гряду изрыла.
Встревожился весь дом,
И в доме беганье, содом:
«Собак, собак сюда!» – домашние кричали.
Из изб все люди побежали
И свинью ну травить,
Швырять в нее, гонять и бить.
Со всех сторон на свинью напустили,
Поленьями ее, метлами, кочергой,
Тот шапкою швырком, другой ее ногой
(Обычай на Руси такой).
Тут лай собак, и визг свиной,
И крик людей, и стук побой
Такую кашу заварили,
Что б и хозяин сам бежал с двора долой;
И люди травлю тем решили,
Что свинью наконец убили
(Охотники те люди были).

Соседы в тяжбу меж собой;
Непримиримая между соседов злоба;
Огнем друг на друга соседы дышат оба:
Тот просит на того за сад изрытый свой,
Другой, что свинью затравили;
И первый говорил:
«Я жив быть не хочу, чтоб ты не заплатил,
Что у меня ты сад изрыл».
Другой же говорил:
«Я жив быть не хочу, чтоб ты не заплатил,
Что свинью у меня мою ты затравил».
Хоть виноваты оба были,
Но кстати ль, чтоб они друг другу уступили?
Нет, мысль их не туда;
Во что б ни стало им, хотят искать суда.
И подлинно, суда искали,
Пока все животы судьям перетаскали.

Не стало ни кола у истцев, ни двора.
Тогда судьи им говорили:
«Мы дело ваше уж решили:
Для пользы вашей и добра
Мириться вам пора».

Тот, кто дела свои вперед все отлагает,
Тому строителю себя уподобляет,
Который захотел строение начать,
Стал для него припасы собирать,
И собирает их по всякий день немало.
Построить долго ли? Лишь было бы начало.
Проходит день за днем, за годом год идет,
А все строенья нет,
Все до другого дня строитель отлагает.

Вдруг смерть пришла; строитель умирает,
Припасы лишь одни, не зданье оставляет.

Лев учредил совет какой-то, неизвестно,
И, посадя в совет сочленами слонов,
Большую часть прибавил к ним ослов.
Хотя слонам сидеть с ослами и невместно,
Но лев не мог того числа слонов набрать,
Какому прямо надлежало
В совете этом заседать.
Ну, что ж? пускай числа всего бы недостало,
Ведь это б не мешало
Дела производить.
Нет, как же? а устав ужли переступить?
Хоть будь глупцы судьи, лишь счетом бы их стало.
А сверх того, как лев совет сей учреждал,
Он вот как полагал
И льстился:
Ужли и впрям, что ум слонов
На ум не наведет ослов?

Однако, как совет открылся,
Дела совсем другим порядком потекли:
Ослы слонов с ума свели.

Все лето стрекоза в то только и жила,
Что пела;
А как зима пришла,
Так хлеба ничего в запасе не имела.
И просит муравья: «Помилуй, муравей,
Не дай пропасть мне в крайности моей:
Нет хлеба ни зерна, и как мне быть, не знаю.
Не можешь ли меня хоть чем-нибудь ссудить,
Чтоб уж хоть кое-как до лета мне дожить?
А лето как придет, я, право, обещаю
Тебе все вдвое заплатить».
– «Да как же целое ты лето
Ничем не запаслась?» – ей муравей на это.
– «Так, виновата в том; да что уж, не взыщи
Я запастися все хотела,
Да лето целое пропела».
– «Пропела? Хорошо! поди ж теперь свищи».
Но это только в поученье
Ей муравей сказал,
А сам на прокормленье
Из жалости ей хлеба дал.