Дина Бакулина: Викентий-Мравьед (сказка)

И девочка горько заплакала.

— Но, подожди, — изумлённо проговорил Викентий, — Неужели в этой трагической картине тебе было только жарко и скучно?! Неужели тебе совсем не было страшно?! Разве это возможно?!

— Конечно, — ответила девочка, перестав плакать. — И тем людям, которые там изображены, сейчас совсем не страшно. Потому что все эти люди сейчас уже спасены. Все кроме одной несчастной женщины, упавшей с колесницы…

Василиса вздохнула.

— Да… А ты разве не знаешь дедушка Викентий, что в городе Помпеи во время катастрофы жило около двадцати тысяч человек? Не знаешь? Ну так вот большинству людей тогда все же удалось спастись — погибли две тысячи людей из этих двадцати тысяч. Понимаешь, все люди изображенные художником на картине СЕЙЧАС уже спасены. И СЕЙЧАС им уже совсем не страшно! Понимаешь? Потому я и говорю, что даже мне, оказавшейся в чужой для меня картине, было не страшно, а только жарко и очень одиноко.

Девочка снова вспомнила о бабушке и, кажется, собралась заплакать.

— Не плачь! Ты ведь скора снова будешь дома со своей бабушкой — задумчиво сказал Викентий. От большого умственного напряжения у него даже разболелась голова. — Знаешь Василиса, мне так трудно понять разницу между моим миром и твоим — Нарисованным!

— Ну что ж тут удивительного! Ведь человек далеко не все может понять и объяснить, — мудро заметила гостья. — Зато он может и должен стараться при любых обстоятельствах оставаться настоящим человеком. И это всё равно — живет он здесь или в моём Нарисованном мире.

— Ты, наверное, очень умная и хорошая девочка! — восхищенно произнес старый писатель.

Василиса задумалась, а потом печально вздохнула и ответила:

— Боюсь, что нет! Если бы я была умной, то не убежала бы от доброй бабушки и из уютного дома, а если бы была хорошей, то не стала бы с ней так часто ссориться. Но… я постараюсь, я буду стараться стать лучше!

— А я тоже совсем недавно был очень злым, — неожиданно признался Викентий. — Я не любил детей, и даже очень много лет подряд писал злые и страшные сказки.

— Не может быть?! — поразилась девочка. — Это, наверное, на тебя какое-то затмение нашло, — точно, как на меня, когда я ссорилась с бабушкой. Просто у тебя это затмение затянулось. Ведь в вашем мире всё длится гораздо дольше, чем в нашем Нарисованном.

— Возможно… — вздохнул Викентий. — Возможно…

— К тому же, у тебя даже внешность очень привлекательная. Ты, когда поворачиваешься боком, на симпатичного Муравьеда похож. Доброго такого…

— Правда? На доброго? — обрадовался Викентий.

— Дедушка Викентий, а помнишь, твоя соседка подумала, что я твоя внучка Люся? У тебя что же, есть внучка?

— Есть, — печально сказал Викентий. — Только я с нею в ссоре.

— Почему? Потому что она злая девочка, да?

— Да нет ну что ты! Она добрая! Это просто я был злой!

— Значит, теперь ты с Люсей помиришься, да?

— Теперь помирюсь!.. — пообещал Викентий.

— Ну всё, мне пора, дедушка!.. — сказала Василиса.— Отнеси меня, пожалуйста, домой!

— Домой? Но… я даже не знаю, в какой картине ты живешь!.. — испугался Викентий.

— А разве я тебе ещё не сказала? Я живу в очень светлой и хорошей картине! Она называется «После весеннего дождя». Её написал художник Николай Крымов. Там нарисован деревянный домик — и в нём живём мы с бабушкой. А в будке во дворе живёт наша лохматая собачка Жулька. По Жульке я тоже очень соскучилась! А ещё над нашим домом высоко в небе переливается самая настоящая радуга! Она у нас никогда не гаснет!

— Ну пошли! — со вздохом сказал Викентий. И хотя ему было жалко расставаться с девочкой, он не хотел, чтобы бабушка Василисы переживала. Вдруг от волнения она тоже решит покинуть свою картину и тоже угодит в «Последний день Помпеи» Брюллова или в «Волну» Айвазовского!.. Кто тогда будет её спасать?

— Пойдём! — решительно сказал Викентий. — Пойдём скорее, пока твоя бабушка окончательно не разволновалась! Только вот… знаешь… мне бы хотелось показать тебе свою новую сказку. Но только она длинная, её не прочтёшь за несколько минут!

— Не беда! — возразила девочка. — Я возьму твою сказку с собой, и мы прочитаем её дома вместе с бабушкой. Ты только дай мне простой карандаш и бумагу, и я нарисую для себя твою книжку.