Грандин взмахнул ладонью, и вокруг сразу же установилась тишина. Он пренебрежительно оттолкнул какого - то стоявшего на дороге мальчишку первокурсника и ученики поспешно раздались в стороны, пропуская ледяного принца вперёд. Присутствие в коридоре одного из сияющих, да ещё самого Грандина, было событием из ряда вон выходящим, потому что Грандин обычно не замечал тех, кто стоял ниже него.
Ири Ар прибыл в академию позавчера. По его словам он жил за границей. Но отец решил вернуть отпрыска на родину. А так как имя Ар одно из древнейших, Ири просто не мог поступить куда - нибудь ещё, кроме как в академию "Братства короля". Ири Ар не являлся одним из "сияющих". И неизвестно стал бы он им или нет, но Грандин уязвлённый невниманием, "пришвартовался" напротив новичка и теперь судорожно обдумывал, что следует сказать, что бы немедленно поставить выскочку на место или наоборот привлечь на свою сторону. Потому что сейчас, он абсолютно чётко знал. Этот сияющий мальчик, однажды, а скорее всего в течение ближайших недель, окажется с ним в одном классе, и Грандин сделает всё возможное, что бы они сидели за одной партой, потому что его новая империя, которую он мечтал создать, должна была состоять из таких людей как Ири. В нём чувствовалась сила воли, уверенность и целеустремлённость, и в то же время подкупающая обаятельная мягкость, трогательная нежность ко всему миру. Грандин никогда не ошибался в своей оценке людей, потому что видел их иначе, чем остальные, и сейчас эта нежность заставляли его задыхаться.
Ири Ар перестал улыбаться и теперь вопросительно смотрел на чужака, не понимая, почему вокруг них стало внезапно тихо, и кто этот высокий, черноволосый бог, похожий на восхитительную, хмурую ночь. Но даже, несмотря на скучающее пренебрежительное выражение, застывшее на бледном лице незнакомца, на него хотелось смотреть и.... Преклоняться....
Вот только в чёрных, пылающих звёздами глазах, не было ни капли тепла, лишь непонятное загадочное мерцание, в котором можно увидеть собственное отражение, но никогда нельзя проникнуть внутрь.
Он был красив, и в то же время удивительно недоступен. Тонкие губы кривила саркастическая усмешка, а изящные брови, всё время хмурились или надменно взлетали вверх, выражая вопросительное недоумение на весь мир, словно не понимая "как этот мир, смеет мешать ЕМУ".
Несколько мгновений они разглядывали друг друга с самыми разными эмоциями, не понимая, почему их сердца, так судорожно стучат.
" Он холоден как лёд, я замёрзаю от одного его взгляда" - подумал Ири, и ему стало грустно.
" Он как обжигающее пламя, я сгорю в его свете" - Грандин впервые испытал страх. - "Его сияние затмевает меня"
А одноклассники стояли и любовались на них, распахнув рты и боясь разрушить это удивительное зрелище: восхитительное соприкосновение света и темноты. Они подчёркивали красоту друг друга и сияние каждого, ещё больше усиливалось рядом со своей противоположной половиной. Казалось, ещё секунда и они соединяться вместе, сольются в единое целое своей гармонии, что бы никогда больше не разлучаться.... И исчезнут, превратившись в диковинный медальон на котором золотом будет выгравировано их единение. Потому что они не могли существовать вместе, точно так же как невозможно было им оказаться друг без друга. Со стороны казалось, что эта судьба. И сумрачный Грандин Мист и сияющий Ири Ар должны были понимать или чувствовать это.
Иногда отсутствие зеркал в академии было сродни катастрофе. Возможно, если бы в ту секунду, они могли увидеть себя со стороны, всё могло сложиться иначе.
Но говорят, вышивая на ткани мироздания узоры человеческой судьбы, богини времени, допускают случайные стежки, и тогда они и сами не знают, что у них получиться в результате.
Грандин прогоняя оцепенение, тряхнул головой, небрежно отбрасывая с плеча прядь роскошных волос. Жест, заставивший присутствующих восторжённо ахнуть, ибо струящаяся волна переливающегося шёлка, поистине стоила денег, которые он угрохал, нанимая лучшего в столице куафера.
Кажется, на Ири это произвело должное впечатление, он ошеломлённо моргнул, и Мистраля словно накрыло тёплой волной, чужой искренности: спокойной, естественной, доброжелательной.
Грандин прекрасно понимал, какой выгодный эффект способна производить внешность, но в манерах и поведении Ара, не ощущалось демонстративности или работы на публику, свойственных людям избалованным вниманием. Свойственных, самому Грандину настолько привыкшему к лжи и лицемерию, что их отсутствие внезапно показалось ересью, дискомфортом привычной реальности.
Читать дальше