Admin: Тери Сан. От ненависти до любви

Но вероятно, это являлось не более, чем сплетней.

Дуэли подобного уровня резко осуждались королём, чутко пекущимся о сохранении цвета аристократии, и вряд ли его величество, спустил бы подобное безнаказанно. К тому же, открытое убийство воспринималось слишком грубо, прямолинейно, и совсем не связываясь с теми тонкими и изощрёнными методами, которыми предпочитал действовать серый кардинал.

Уже не для кого, не представлялось секретом, кто стоял у руля правления при дряхлеющем и тяжелобольном короле. Так же как ни для кого не казалось секретом, кто встанет у правила, при юном принце, который на данный момент, шагу не мог ступить без участия этого загадочного и явно необыкновенного старика, тщательно и умело подготавливающего почву новой политической арены.

Никто не знал о нём ничего, кроме того, что он разрешал знать о себе сам. Его боялись за диктатуру, но в то же время уважали, ибо какими бы страшными методами не пользовался этот жуткий, абсолютно лишённый всяческих эмоций человек, ясно было одно; он действовал на благо Артемии.

- Клянусь! - прозвучал эпилог последней клятвы, и ректор дождавшись благосклонного кивка "серого кардинала", начал заключительную речь.

Мужчина отстранённо смотрел на ряды склонившихся перед ним голов, но было ясно, что мысли его блуждают где - то абсолютно далеко. И лишь когда раздалось

- А теперь в знак чистоты ваших помыслов обменяйтесь бокалами! - он внезапно очнулся и вздрогнул.

На одно мгновение на бледном, сохранившем следы былой красоты, лице, вдруг проступили болезненные, почти судорожные эмоции и в эту секунду глаза его ожили. Дрогнули ледяные льдины зрачков, наполняясь неожиданным светом, и замерли, устремляясь куда - то вдаль.

И словно улавливая внезапную перемену, хмурое мартовское небо прорезали лучи солнца, упали на крышу, раззолачивая золотистую фигуру ангела и в резком свете неровных теней, на одно мгновение пригрезилось, что там, на покатой крыше стоит ещё один человек...

Глаза серого кардинала прищурились, а губы сложились в короткую непонятную усмешку, а затем расслабились, прошептав что - то почти неслышимое и заставив молодого Паскаля, посмотреть на своего патрона в абсолютном изумлении.

Ибо за все семь лет общения, он никогда не видел старика таким. А затем до слуха его донеслось что - то и вовсе невероятное.

- Пятьдесят лет! - сказал Грандин Мистраль, и на губах его продолжала блуждать всё та же невероятная, похожая на затаённый солнечный луч, улыбка, почти нежная, и вместе с тем, удивительно горькая.

- Ири Ар, - расслышал Паскаль вполне отчётливо и задохнулся от изумления, осознав, каким тоном, было произнесено имя ВРАГА.

"Благо Артемии превыше всего".

Надпись на воротах высшей королевской академии.

Грандин Мистраль всегда ненавидел Ири Ара и поклялся, что однажды наступит день и час, когда он уничтожит его, своего извечного врага и соперника.

С самого первого дня их встречи. С того самого дня когда они впервые встретились в академии Братьев короля, Мистраль Грандин, возненавидел этого человека всеми силами души.

Ири Ар умрёт. И эта смерть, стает самым счастливым днём в его жизни!

Когда король Артемии издавал указ об образовании, один из пунктов гласил:

" Артемия нуждается в верных надёжных людях, тех кто составит оплот королевского трона и поможет привести страну к светлому будущему".

Академии Братства была создана как место, где будут воспитываться и обучаться те, кто когда - нибудь возглавит управление страной и займёт все ключевые посты власти. Юные представители сорока древнейших родов провозглашали собой элиту названную "Братством короля".

Но даже элита имела свои предпочтения. И тех, кто оказывался достоин, и тех, кто не обладал никакими талантами. Академия отсеивала их, и порой безжалостно выкидывала за борт. Учиться даже в обычном классе академии, считалось достижением, но самым высшим почётом, было признание "Сияющим". Именно в "сияющих" - людях обладающих уникальными необычными способностями и талантами, король Артемии видел будущее страны.

В десять лет Мист Грандин прошёл сложнейший государственный экзамен и был зачислен в академию как самый молодой выпускник, имеющий высший статус и право называться "сияющим", в двенадцать он считался общепризнанным королём класса, в пятнадцать - всей академии.

Его слово было законом, за ним постоянно следовала толпа "прихлебателей", девочки и девушки присылали ему любовные записки и длинные восторжённые послания. Порой послания присылали не только девочки. Мист никогда не обращал на них внимания. Впрочем, точно так же, как никчёмные дурацкие записки, он по большей части игнорировал, или презирал всех окружающих его людей, считая их попросту недостойными своего великолепного сияния.