Колесова Валенидовна: Лунные дни

– Ну раз не студент, может, перейдем на "ты"?

– Легко.

– А теперь – вопрос за вопрос! – напомнила Мила уже на улице.

– Ну?

– С чего ты решил сигануть с балкона? Из-за девушки?

Конечно, женщины уверены, что если и стоит кончать жизнь самоубийством, то только из-за несчастной любви. Нет, она его точно за придурочного подростка принимает!

– А из-за чего обычно сигают? Вы же нас… таких много повидали?

– Дурь. Алкоголь. Ссора с родителями. Несчастная любовь. Травля одноклассниками или учителями. Плохая оценка, да-да, и такое бывает, не смотри на меня так…

Мила рассказала ему про шестнадцатилетнюю девчонку, отравившуюся из-за несчастной любви. Едва откачали, девушка тут же прыгнула с моста. Пока собирали по костям, травматологи рекомендовали неудачливой самоубийце выбрать в следующий раз здание повыше – в столице таких много. Чтоб уже врачам не создавать лишнюю работу…

– И что она? Прыгнула?

Мила пожала плечами:

– В реанимации мы с ней больше не встречались. Или девчонка все-таки передумала или попала прямиком в морг. А ты так и не ответил!

Глеб молчал. Мила поглядела на него сбоку. Между прочим, симпатичный парень, лобастый, глазастый, не очень высокий, но крепкий. Жалко, если пропадет сдуру.

– Я… – начал симпатичный. – У меня… Ничего, если я ничего не скажу? – наконец выпалил Глеб.

Мила кивнула.

– Ничего. А я пришла.

И Глеб обнаружил, что они уже у знакомого подъезда. Он вдруг понял, что второй день кружит в этом районе, словно бездомная собака, которую раз подкормили и которая надеется на новую подачку. Сравнение с собакой зверю не понравилось. Тем более что дом у них есть…

– Заходи в гости как-нибудь.

– А сейчас можно? – выпалил он – сам для себя неожиданно. И даже на шаг отступил. И вправду дурак! Теперь она начнет отнекиваться и придумывать вежливые отговорки…

– Да пожалуйста, – просто сказала Людмила. – Но учти, у меня всего второй этаж, тебе не подойдет.

– Для чего не подойдет?

– Для сигания!

– Оба-на! – удивилась Мила.

Третий час ночи. Руки гудят и припухли подушечки пальцев. Перед глазами мерцают буквы. А на диване с подушкой в обнимку сидит Глеб и смотрит в наушниках телевизор.

Увидев, что Мила уставилась на него, стянул одно "ухо".

– Что ты сказала?

– "Оба-на" я сказала! Ты уверен, что я приглашала тебя ночевать?

Теперь стянул оба. Криво улыбнулся. Ух ты, ямочка на щеке!

– Не приглашала. Но когда я спросил, можно я еще посижу, сказала: "сиди, пока не надоешь!"

Надоесть он ей действительно не успел, потому что она о нем практически забыла. Мила виновато развела руками:

– Ну, это меня Муз навестил!

Встав, потянулась (задралась майка, обнажив белый живот, солярий она, похоже, не посещает), подрыгала занемевшими ногами.

– Пошли что-нибудь перекусим?

– Кто-кто тебя навестил? Муж? – спросил Глеб – уже у ее спины.

– У нормальных поэтов-писателей имеется Муза, а у меня – Муз! – крикнула Мила уже из коридора. – Гуляка, пьяница и лентяй. Но когда он меня наконец посещает – это все равно что пришел настоящий мужик, забываешь обо всем на свете! Знаешь, в моем холодильнике в точности, как в моей жизни – то пусто, то…

Мила распахнула дверцу и закончила через паузу:

– …густо.

– Я жрать… в смысле есть захотел, – объяснил он изобилие, от которого хозяйка на время потеряла дар речи. – Вот, сгонял в магазин.

– Это ты удачно сгонял! – восхитилась Людмила и принялась метать на стол баночки, сверточки и брикеты.

Похоже, никакой диеты она не соблюдает. Да и трудно соблюсти-то, при таком странном режиме. Вгрызлась, не отрезая, в кусок ветчины, сверкнула глазами.

– Ух, вкуснотища!

Зверь заворчал. Зверю женщина нравилась. Она вкусно ела. Азартно работала. Весело оттаскивала Глеба от края балкона.

И пахла – тоже очень вкусно.

У-у-у, нет! Вот этого не надо. Она нам с тобой не по зубам. Во всех смыслах.

– Я… пойду, наверное, – пробормотал Глеб, уставившись на стол, заваленный продуктами, чтобы не смотреть на женщину голодными глазами. Опять же во всех смыслах голодными… Как много, оказывается, подтекста в обычных фразах!

Хозяйка перестала жевать. Удивилась.

– Куда это?

– Ну… домой.

– Ночь на дворе, куда ты пойдешь?

– Ничего страшного.

– Да за такой холодильник можешь и у меня на диване поспать! Ох, боже ты мой, красна девица, не бойся, не собираюсь я покушаться на твою невинность!

Кому тут еще кого надо бояться – это большо-ой вопрос.