Вадим: «Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

Все трое понимающе улыбнулись. За права на производство некоторых вещей, бизнес элита САСШ чуть не устроила драку между собой!

— С нашей стороны всё готово к началу работ в Катыни. Для обеспечения безопасности на месте работ выделен охранный батальон НКВД. Для непосредственной работы на раскопках — сапёрная рота из состава войск НКВД. Сотрудники, назначенные контактировать с иностранными специалистами прошли все инструктажи и проинструктированы. Накладок в работе быть не должно. Спецкомиссия полностью оснащена фото-кино аппаратурой, закуплены и доставлены на место предстоящих работ цветные фото и киноплёнка производства САСШ. Закуплено и доставлено на место спецоборудование криминалистической лаборатории. Для проживания комиссии построены дома, создана дополнительная инфраструктура.

Слушая Берию, Сталин кивал, словно одобрял всё перечисляемое наркомом. Хотя, именно одобрял. Всё это неоднократно обсуждалось, согласовывалось и утверждалось.

— Лаврэнтий. А как Стасов? Он готов к работе? Не подведёт? А то есть сигналы… — не договорив, Сталин пристально посмотрел в глаза Берии. Лаврентий Павлович выдержав прямой взгляд вождя встал.

— Уверен, Иосиф Виссарионович, что Стасов готов к этой операции и не подведёт. Напротив, если его отстранить, несмотря на всю подготовительную работу, это сможет отрицательно сказаться на нём. А сигналы… Они всегда будут, Иосиф Виссарионович, — Сталин понимающе усмехнулся.

— Хорошо. Операция продолжается…

Интерлюдия, 20.10. 2010 г., пос. Удачный, г. Красноярск

— Вы хотели меня видеть профессор? — Дадашев стремительно вошёл в большую комнату, заставленную аппаратурой и стойками с бумагами, — Что у вас? Надеюсь что-то серьёзное?

— Да, господин Дадашев, — по поведению пожилого 'профессора' было заметно, что он еле удержался от рабского поклона при появлении визитёра.

— Мною выявлены все условия перехода.

— Очень интересно, — Дадашев сел в стоящее около стола кресло, достал из кармана пачку 'парламета' и простую, непритязательную металлическую зажигалку. Прикурив, он поощряюще кивнул учёному, — продолжайте…

— Так вот. Наша аппаратура переносит нас в 1941 год, со смещением относительно нашего времени на два месяца. Другие временные точки не открываются. С чем это связано пока не ясно. Проникнуть в то время нам удаётся в относительно небольшом диапазоне по расстоянию. От территории Польши в районе Бяло Подляски, до Омска. Шириной примерно в 600–700 километров. Почему происходит именно так, я пока не могу дать ответ, слишком мало данных. Почему погибли два ваших сотрудника при запусках, пока не выяснено.

— Хорошо, профессор, очень хорошо! — Дадашев довольно улыбнулся, — Продолжайте работать. Вы уже начали стирать то недоверие, родившееся между нами. Сегодня, вы сможете воссоединиться с семьёй и убедиться, что Дадашев всегда выполняет обещания.

— Знаешь Андрей, я представлял вас совсем другими людьми, — мой 'подопечный' тяжело вздохнул, отворачиваясь от раскопа и доставая свой 'Кэмел', - Нет, я конечно знал, что у вас нет рогов и копыт, но что вы настолько похожи на нас — не ожидал.

Хм. Не ожидал он. А я ожидал, что 'мой' американец окажется с русскими корнями и прекрасно говорит по-русски и сам окажется почти русским? Нет, к белой эмиграции он не имел никакого отношения! Его семья уехала в штаты ещё до первой мировой и жила в штате Айдахо. Как с улыбкой рассказывал сам Александер, его отец, горный инженер из тогдашнего Екатеринбурга, уехал в Америку по каким-то личным причинам. Как мне подумалось при этом, причины были криминального характера. Но почему я подумал именно так, не смог бы объяснить никому, показалось так, и всё! Специалистом тот был хорошим, язык знал, поэтому работу нашёл быстро. Был инженером на серебряных шахтах, сколотил небольшое состояние и женился на дочери одного из владельцев шахты, перейдя из высокооплачиваемых специалистов в разряд хозяев. Так и появился на свет летом 1918 года, будущий джимен (прозвище агентов ФБР) Александер Садович. Всё это я узнал за неделю от самого Алесандера, или Алекса, как он попросил себя называть.

— Андрей, Александер это слишком официально, а мы коллеги, делаем одно дело, — заявил он в первый же день нашего знакомства. — Конечно ты 'комми' а я 'империалистический наймит', правильно я сказал? Но у нас один враг, совместная работа, поэтому давай говорить как нормальные люди.

Честно говоря, он мне понравился. Ничем не напоминал мне американцев из моей прошлой жизни. Молодой, весёлый парень, занимавшийся в ФБР поиском пропавших людей. И нет этой вечной, дебильной, фальшивой улыбки! Правда насчёт его специальности у меня были о-о-очень большие сомнения! Вроде бы ничего особенного, но какие-то мелочи в поведении, в манере вести себя, говорить, просто кричали о том, что никакой он не розыскник. Скорее он походил на выпускника 'Баха', только с американской спецификой. Может именно потому мне и было легко сойтись с этим парнем, что позанимавшись с 'мальчиками Судоплатова', мне было комфортно общаться с такими ребятами. Они стали для меня своими. Как я написал в одном из отчётов, посвящённых Алексу, у меня сложилось мнение, что он был своеобразным охранником одного из приехавших специалистов. На это указывало и то, что Садович, старался держаться неподалёку от пожилого, хмурого толстяка, старшего среди американцев. Вот тот был настоящий следователь! При знакомстве, когда нас представляли друг другу, я поразился сходству во взглядах этого американца и Влодзимерского. Видимо, у профессионалов из разных стран есть много общего, в том числе и холодный, цепкий, изучающий взгляд. Да и посматривал на него Алекс с нескрываемым уважением и даже лёгким если не страхом, то опаской точно. Как мне объяснил Влодзимерский, это был Генри Мак-Дауэл. Следователь по 'скользким' и особо-важным делам в ФБР. Человек, пользующийся доверием самого Гувера и, как и тот, ярый антикоммунист. Но при всём этом, работал он классно! Даже я, профан в этом деле заметил это. А наши следаки с нескрываемым уважением общались с мистером Мак-Дауэлом.