Я.И.Кузьминов: Мифопоэтические образы Бутова

Между чаем и завтраком дядя Слава может сделать паузу, приняв ванную. А после завтрака его нередко обуревает нужда, и вот тогда-то, усевшись на унитаз, кажущийся хрупким под его громадными ягодицами, и ожидая приятного свершения, которое подходит постепенно, посылая прежде многочисленные знаки своего приближения, дядя Слава закуривает первую сигарету за день. Не наклоняясь вперед ни на полградуса, не прилагая усилий, — расположение курительной полочки в туалете тщательно продумано, — он выуживает двумя пальцами сигарету, открывает ларчик-пепельницу, берет зажигалку: всё одной рукой. Некоторое время задумчиво сидит со вставленной в рот незажженной сигаретой, рассматривая живописную картину русской природы перед собой, каждый месяц новую благодаря его привычке вовремя переворачивать календарные листы. Покурив, дядя Слава тушит окурок одним движением, метко и сильно вдавливая в угол пепельницы.

Маленькая жизнь — выкуривание сигареты — состоялась, но дню еще долго тянуться. И дядя Слава неизбежно посмотрит фильм на DVD, коих он покупает много, заезжая иногда по пути в излюбленный ларек и прося «десяток каких-нибудь новых фильмов», как десяток яиц. Пообедает, — этот процесс займет у него не меньше часа, — полежит у себя в комнате на обширной кровати и, возможно, вздремнет. На стене в головах кровати висит ружье, а на тумбе у изголовья стоит контрастная до рези в глазах, поляроидная фотография сына, еще школьных лет. Там же лежат бриаровая курительная трубка на серебряной подставке, механические ручные часы с кожаным ремешком, ключи от машины "Митсубиси" и книга в твердой обложке «Практическое руководство по православию». Было время, года три назад, а может быть, пять, когда рядом с "руководством" лежали томики Гоголя: сначала первый, потом второй и так до последнего, пятого. Прочитав тогда за год все собрание сочинений, включая неоконченные произведения и письма, дядя Слава ощутил интеллектуальное обогащение, от которого некоторое время не читал ничего, даже газет. И повторял в разговорах с сотрудниками своего магазина и соседями по даче главную мысль о Гоголе: с чудью был дядька, не без этого, особенно насчет дам ему было тяжело, но — умный!

В жизни дяди Славы отсутствуют причуды и зигзаги. Его путь прям.

После школы он не пытался увильнуть от армии, спрятавшись в институт. Ведь тогда какой ты мужик?! В армии дяде Славе понравилось: было все чин по чину, и, в конце концов, раз в две недели их даже возили на полигон стрелять из пулемета, а какой ты мужик, если не умеешь с оружием обращаться?! От дедовщины дядя Слава не страдал. Если кого и били, то за неправильное поведение, а дядя Слава с детства умел правильно себя вести. Конечно, бывало, дед, под которым он ходил, поднимал его в три часа ночи и говорил вкрадчиво: «Ты мне гимнастерочку простирни, а я посплю пока». Но это нормально! Ведь новички должны всегда слушаться тех, у кого больше стаж, а младшие — старших! И как его сын-балбес этого не поймет?! Сына бы там насмерть забили: и сам он больно много о себе думает, и армия уже не та, не советская. За своего Костяна дядя Слава дал взятку через знакомого полковника, хотя мечтал всегда, что он отслужит в десанте.

После армии дядя Слава устроился работать на завод и поступил в вечерний институт, учиться на бухгалтера. Каждый день вставал ни свет ни заря, потому что родился в подмосковной семье, и ездить до работы приходилось долго. Возвращался ночью, в полупустой электричке. Ужинал и сразу ложился спать, иногда засыпал за кухонным столом с ложкой в руке. Так жил несколько лет, стойко перенося тяготы, положенные ему в первой половине пути, как положены они каждому. Женился между прочим. Выучился на бухгалтера, устроился в ресторан, потом перешел в магазин спортинвентаря, там за несколько лет поднялся до директора. Советский Союз, тем временем, пришел в негодность, и на рассвете лихих девяностых дядя Слава совершил то, что было единственно разумным: приватизировал магазин, в котором директорствовал. На троих с заместителем и главным бухгалтером, потому что одному было не вытянуть. Но так, чтобы ему достался пятьдесят один процент.

Дядя Слава не хватает звезд с неба, не таков он и чтобы специально идти наперекор обстоятельствам, глупо самоутверждаясь, как какие-нибудь непризнанные писатели или, там, художники. Зато ему дан один очень ценный талант: совершать единственно верное действие, когда приходит решающий момент. Дядя Слава — гений точек бифуркации. Как и любой настоящий мужик, смелый и в меру ленивый.

Читать дальше