Коллектив авторов - Большая книга лучших притч всех времен и народов

– Ты, Защита Разбойников, любишь странствия. Что же в них хорошего? – спросил Учитель с Чаши-горы.

– Радость странствий в том, – ответил Ле-цзы, – что наслаждаешься отсутствием старого. Другие в странствиях наблюдают за тем, что видят. Я в странствиях наблюдаю за тем, что изменяется. Есть странствия и странствия! Ещё никто не сумел определить различия в этих странствиях!

– Ты, Защита Разбойников, странствуешь, конечно, как и другие, а говоришь, что иначе, чем другие. Во всём, на что смотришь, всегда видишь изменения, наслаждаешься отсутствием старого в других вещах, а не ведаешь, что в тебе самом также отсутствует старое. Странствуя во внешнем мире, не ведаешь, как наблюдать за внутренним миром. Кто странствует во внешнем, ищет полноты в других вещах; кто наблюдает за внутренним, находит удовлетворение в самом себе. Находить удовлетворение в самом себе – вот истинное в странствиях, искать полноты в других вещах – вот неистинное в странствиях.

И тогда Ле-цзы понял, что не постигает смысла странствий, и до конца жизни больше не уходил.

– Истинное в странствиях! – сказал учитель с Чаши-горы. – При истинных странствиях не ведают, куда направляются; при истинном наблюдении не ведают, на что смотрят. Все вещи странствуют, все твари наблюдают – вот то, что я называю странствием, вот то, что я называю наблюдением. Поэтому и говорю: истинное – в странствиях! Истинное – в странствиях!

Гань-Ин в старину был замечательным стрелком. Лишь натянет лук – и звери ложатся, а птицы падают. У Гань-Ина обучался Стремительный Вэй и превзошёл в мастерстве своего наставника. К Стремительному Вэю и пришёл учиться Цзи-Чан.

– Сначала научись не моргать, – сказал ему Стремительный Вэй, – а затем поговорим и о стрельбе.

Цзи-Чан вернулся домой, лёг под ткацкий станок своей жены и стал глядеть, как снуёт челнок. Через два года он не моргал, даже если его кололи в уголок глаза кончиком шила.

Цзи-Чан доложил об этом Стремительному Вэю, тот сказал:

– Этого ещё недостаточно. Теперь ещё научись смотреть, а потом можно и стрелять. Научись видеть малое – точно большое, туманное – точно ясное, а затем доложишь.

Чан подвесил к окну вошь на конском волосе и стал на неё глядеть, обернувшись лицом к югу. Через десять дней вошь стала расти в его глазах, а через три года уподобилась тележному колесу, все же остальные предметы казались ему величиной с холм или гору. Взял он лук из яньского рога, стрелу из цзинского бамбука, выстрелил и пронзил сердце вши, не порвав волоса.

Доложил об этом Стремительному Вэю. Стремительный Вэй ударил себя в грудь, затопал ногами и воскликнул:

– Ты овладел искусством!

Тогда Цзи-Чан понял, что во всей Поднебесной для него остался лишь один соперник, и задумал убить Стремительного Вэя.

Они встретились на пустыре и стали друг в друга стрелять. Стрелы их на полдороги сталкивались наконечниками и падали на землю, не поднимая пыли. Но вот у Стремительного Вэя иссякли стрелы, а у Цзи-Чана осталась ещё одна. Он спустил её, но Стремительный Вэй точно отразил стрелу колючкой кустарника.

И тут оба мастера заплакали, отбросили луки, поклонились друг другу до земли и просили друг друга считаться отцом и сыном. Каждый надкусил себе руку и кровью поклялся никому более не передавать своего мастерства.

Решила однажды госпожа подарить своей соседке гуся к празднику.

Вышла во двор – и давай ловить длинношеего, да не тут-то было – никак она его поймать не может.

Рассердилась госпожа да как закричит:

– Эй, слуга, немедленно поймай мне гуся!

Слуга, чтобы показать своё рвение и расторопность, схватил палку, бросил её в гуся, да и зашиб несчастную птицу насмерть.

– Экий ты дурак, – пуще прежнего рассердилась хозяйка. – Мне не нужен мёртвый гусь!

На следующий день госпожа и слуга пошли на базар, чтобы купить поросёнка. На обратном пути поросёнок вырвался из рук слуги и со всех ног помчался прочь.

– Лови его, лови! – закричала госпожа.

А слуга подумал: «В прошлый раз я поймал гуся, но ничего хорошего из этого не получилось, так стоит ли в этот раз наживать себе неприятности?»

Так поросёнок и убежал.

Совсем рассвирепела госпожа и прогнала слугу прочь.

«Не поймёшь этих господ, – подумал слуга, шагая по дороге. – Сделаешь – плохо, а не сделаешь – ещё хуже!»

Верно говорят умные люди: «Всегда помни о том, что люди зачастую делают не то, что тебе хочется».