Коллектив авторов - Большая книга лучших притч всех времен и народов

Сказав это Сизиф дотащил глыбу до вершины, но она в очередной раз сорвалась и с грохотом полетела вниз.

– Ну и дурак же ты, Сизиф, – ответил ему первый мудрец, – наверное, твой отец слишком хорошо приучил тебя к труду. А к любому делу с умом подходить нужно. Что ты всё тащишь и тащишь наверх этот камень? Неужели ещё не понял, что не по силам тебе взгромоздить его на вершину?

– Это моя Судьба, – ответил Сизиф, спустился вниз и снова покатил наверх камень.

– А хочешь я тебе расскажу, что нужно сделать, чтобы камень сам на гору выпрыгнул? – сказал мудрец.

– Сам? Неужели это возможно? – почесал затылок Сизиф, и камень снова полетел вниз.

– Подойди ко мне, – позвал его мудрец.

Сизиф подошёл к мудрецу и тот что-то прошептал ему на ухо.

Сизиф задумался, глянул на камень, на вершину…

– Эврика! – подпрыгнул Сизиф.

Он побежал к верхушке горы, стал там на четвереньки, быстро-быстро заработал руками. Из-под его рук во все стороны разлетелась земля. Затем он вернулся к глыбе, покатил её наверх, докатил до вырытой им у самой вершины ямки, взгромоздил глыбу в ямку, и глыба остановилась. Затем Сизиф начал сбрасывать землю с вершины. Она сровнялась с уровнем камня, и камень сам скатился на верхушку горы.

Сизиф стукнул себя кулаком в грудь:

– Я сделал это! У меня получилось! Спасибо тебе, мудрец, за совет. Теперь я знаю, как закатывать камень на вершину!

Сказав это, Сизиф сбросил глыбу вниз, спустился и, как обычно, снова покатил её наверх.

Мудрецы посмотрели ему вслед.

– О да, – вздохнул второй мудрец, – в жизни всегда есть место выбору…

Говорят, что Солон по просьбе Креза приехал в Сарды. Когда Солон осмотрел великолепный замок Креза, тот спросил его, знает ли он человека счастливее его, Креза. Солон отвечал, что знает такого человека: это его согражданин Телл. Затем он рассказал, что Телл был человеком высокой нравственности, оставил после себя детей, пользующихся добрым именем, имущество, в котором есть всё необходимое, и погиб со славой, храбро сражаясь за отечество. Солон показался Крезу чудаком и грубияном, раз он не измеряет счастье обилием серебра и золота, а жизнь и смерть простого человека ставит выше его громадного могущества и власти. И всё же он опять спросил Солона, знает ли он кого другого, после Телла, более счастливого, чем он. Солон опять сказал, что знает: это Клеобис и Битон, два брата, чрезвычайно любившие друг друга и свою мать. Когда однажды волы долго не приходили с пастбища, они сами запряглись в повозку и повезли мать в храм Геры. Все граждане называли её счастливой, и она радовалась. А они принесли жертву, напились воды, но на следующий день уже не встали; их нашли мёртвыми; они, стяжав такую славу, без боли и печали узрели смерть.

– А меня, – воскликнул Крез уже с гневом, – ты не ставишь совсем в число людей счастливых?

Тогда Солон, не желая ему льстить, но и не желая раздражать ещё дольше, сказал:

– Царь Лидийский! Нам, эллинам, бог дал способность соблюдать во всём меру. А вследствие такого чувства меры и ум нам свойственен какой-то робкий, по-видимому, простонародный, а не царский, блестящий. Такой ум, видя, что в жизни всегда бывают всякие превратности судьбы, не позволяет гордиться счастьем данной минуты, если ещё не прошло время, когда оно может перемениться. К каждому незаметно подходит будущее, полное всяких случайностей. Кому бог пошлёт счастье до конца жизни, того мы считаем счастливым. А назвать счастливым человека при жизни, пока он ещё подвержен опасности, – это всё равно что провозглашать победителем и венчать венком атлета, ещё не кончившего состязания. Это дело неверное, лишённое всякого значения.

После этих слов Солон удалился. Креза он обидел, но не образумил. Так пренебрежительно в то время Крез отнёсся к Солону.

После поражения в битве с Киром Крез потерял свою столицу, сам был взят в плен живым, и ему предстояла печальная участь быть сожжённым на костре. Костёр уже был готов. Связанного Креза возвели на него. Все персы смотрели на это зрелище, и Кир был тут. Тогда Крез, насколько у него хватило голоса, трижды воскликнул:

– О Солон! О Солон! О Солон! Кир удивился и послал спросить, что за человек или бог Солон, к которому одному он взывает в таком безысходном несчастье. Крез, ничего не скрывая, сказал:

– Это был один из эллинских мудрецов, которого я пригласил, но не за тем, чтобы его послушать и научиться чему-нибудь такому, что мне было нужно, а для того, чтобы он полюбовался на мои богатства и, вернувшись на родину, рассказал о том благополучии, потеря которого, как оказалось, доставила больше горя, чем его приобретение – счастья. Пока оно существовало, хорошего от него только и было, что пустые разговоры да слава. А потеря его привела меня к тяжким страданиям и бедствиям, от которых нет спасения. Так вот Солон, глядя на моё тогдашнее положение, предугадал то, что теперь случилось, и советовал иметь в виду конец жизни, а не гордиться и величаться непрочным достоянием.