Array Сборник - Красная стрела. 85 лет легенде

Ресторанчик, куда она направлялась, назывался “Коля-Нико-лай” и считался русским: здесь подавали нечто, состоявшее из всего того же, что борщ, и называвшееся борщом, но в китайской сумме дававшее вкус подслащенной травы. На самом деле русские предпочитали местное меню, и Наташа предвкушала хрустящую рыбку под мандариновым соусом, курицу с арахисом, жаркий пышный рис. Кроме того, ресторан служил местом встречи простых русских бизнесвумен, только и видевших друг друга, что здесь, на Ябаолу. Рыжая Надя из Курска, большая, как медведица, Вера Григорьевна из Челябинска, красотка и куколка Анюта из Петрозаводска, многодетная, с тяжелыми руками, Валентина из Саратова, еще пять-шесть человек “наших”, которых встречаешь иногда постоянно, иногда не совпадаешь с ними по году, по два. Все-таки “наши” ближе и родней, чем все окуров-ские клиентки и подружки, а почему так получилось, непонятно. Должно быть, влияет какой-нибудь китайский божок с полированным радостным пузом, не дурак выпить и закусить.

Русский ресторан охраняли мелкие гипсовые львы, больше похожие на мускулистых бульдогов. Внутри, как всегда, полутемно, светится зеленый аквариум с толстыми золотыми рыбами, что веют в мутной воде своими рваными вуалями. Так и есть: за дальним столом и Валентина, и Анюта, с ними еще две смутно знакомые русские бабы, все машут, зовут, привстают, поддавая снизу блюда с закусками.

– Какие приехали люди! – Валентина, жарко дышавшая едой, сгребла Наташу в квадратные объятия. – Да ты раздобрела, мать, не обхватишь тебя! Хорошо живешь или как?

– Или как, – потупилась Наташа, опускаясь на стул. Да, юбка из синенькой жатки сегодня едва застегнулась, так что теперь, не есть вообще? Наташа вдруг почувствовала, что слезы подступили и давят на нос, и никак не отшутиться.

– Да ладно, злые вы языки, – Анюта, оживленная, в жемчугах, похожих на крупную чернику, явно сегодня купленных, потянулась к Наташе с блюдом креветок. – Подставляй, подруга, тарелку, а то мы столько всего заказали, не справимся. Давай, помогай!

Наташа сладко вздохнула и набрала себе доверху пряной вкуснотищи. Юбка предательски потрескивала, но от еды на душе полегчало. Теперь Наташа вспомнила, что женщину в желтой кофточке с очень красивыми, словно гладью вышитыми бровями на незначительном личике, зовут Вероника. Она как раз говорила, щелкая палочками для еды, будто клювом, над чашкой с лапшой:

– Так я что хочу сказать: у Тани с Восточного, ну, вы знаете Таню с Восточного, пятьсот восьмой офис, трикотажик супер. У меня в двух шопах коллекция ушла за неделю. Девочки, я не для того, чтоб рекламу, мне-то какой интерес, я уже новый заказ оплатила, но вам всю правду советую, берите, не прогадаете. А у Тани этой, между прочим, любовник из ихнего райкома, такой мужчина представительный, вроде как Брежнев в три четверти натуральной величины…

– Прихожу вчера на Силк-маркет себе кое-что посмотреть, – рассказывала, не обращая внимания на Веронику, веселая Анюта. – Слышу, китайцы кричат: “Гуся-версася! Гуся-вер-сася! Бери десева!” Якобы Гуччи и якобы Версаче. Гуся! Хоть бы научились правильно бренды произносить!

– Не скажите, Аня, китайские коллеги грамотные маркетологи, – рассудительно произнесла пятая женщина, знакомая, но с незнакомой стрижкой на круглой, как у снеговика, вбитой в плечи голове. – Они кому продают товар? Нам, русским. Потому и кричат, что русским будет прикольно, они подойдут поближе, а там и купят чего-нибудь. Бизнес надо делать на положительных эмоциях. А нам легче удавиться, чем улыбнуться. Как увидишь за границей морду кирпичом, значит, наш, русак.

– А у меня как раз положительное сообщение, – вмешалась Валентина, сияя небольшими яркими глазами, оставшимися ей на память от былой красоты. – У меня Валерка, сын, поступил на юридический. На бесплатное, сам, без репетиторов. В кои веки порадовал мать!

Все загалдели и сгрудили стаканы с пивом и вином. Наташа знала Валерку по Валентининым рассказам, как знала и других детей, мужей, матерей и свекровей, что составляли жизнь ее приятельниц вдалеке от Ябаолу. Все эти люди, рассказанные и, конечно, присочиненные, были для Наташи как герои книги, иногда интересной, иногда скучноватой. Раздрогин, тоже законный, всем известный персонаж, теперь подлежал изъятию – но почему-то Наташа промолчала про развод. Подумала, что, может быть, никогда и не сообщит об отставке Раздрогина, а будет врать про его новые загулы, бестолковость, про его высокое давление, сочинит ему еще парочку брюнеток, а то и купит новую машину, Nissan Patrol , как он хотел, жалко, что ли, если не всерьез.