Максим Осипов - пгт Вечность (сборник)

Возможно, теперь я подверстываю впечатления о манерах и внешности Александра Ивановича к тому, что узнал из его – как угодно – повести, дневниковых записей, концы с концами свожу, а тогда: клиент и клиент. Приятный. Наше дело – болезни лечить, зарабатывать, беспокоиться о семье, не будем идеализировать профессию: да, хорошая, возможно, лучшая, но – профессия, со своими рамками. В жизни больных мы должны играть как можно меньшую роль. Все-таки через пару недель вспомнил: что там наш Александр Иванович? Положили? Прооперирован? Позвонил в Москву: как там наш старичок? Нет, он до них не доехал. Или не произвел впечатления. Ни тяжестью состояния, ни уровнем личности. – Дедок, запущенный? – Нет, сохранный, вполне себе. Да не такой уж и дед. – Кто-то был от вас. Женщина. Никаких журналов, никаких записей. – Верно, я и женщину направлял. Спросил заодно о женщине. – Ладно, давай, – говорят, – присылай своего старичка.

В область звонить – дело пустое, да и противное. Не сам, медсестру попросил. “Ничем не можем помочь”, – что и требовалось доказать. В доме для престарелых Александра Ивановича не обнаружилось, звонков на “скорую” не поступало, через морг наш он тоже не проходил.

Хорошо: телефона нет, но ведь адрес имеется. Город у нас небольшой. Пусть и несколько вычурно – заявляться к своим пациентам без вызова, но я к нему зарулил.

Не дом – полдома, вход общий. В дверях мужчина. Обычный местный, мало запоминающийся. Говорю ему что-то быстрое, не очень членораздельное, но с нажимом, с уверенностью. Никто не слушает, что именно говорят, важен тон.

– Сейчас. Спрошу у мамуленьки.

Я уже выучил: у мамуленьки – у жены.

Толкаю дверь на половину Александра Ивановича. Странно, не заперта. Судя по всему, соседи начали пользоваться его территорией. Сказать, что он небогато живет (жил), – ничего не сказать. Сейчас многим трудно. Но у нас еще можно справиться: низкий уровень жизни, провинция.

Приходит жена, их теперь двое, и уже в них заметна агрессия. Оба толстые, неухоженные, и пахнет нехорошо. Я объясняю, зачем пришел, – нет, они мне не могут помочь.

– Что за банки? Его? Александра Ивановича?

– Наши, – отвечает жена. – Уберем.

Сосед их уехал.

– Куда? Когда?

– А он нам докладывает?

Типичная ситуация: при всей бесцеремонности эта парочка – очевидно, из тех, кто простое внимание к ближнему считают чуть ли не оскорблением для себя. Опора режима. Это я так, в сторону.

Вечером пришло в голову: а вдруг они убили моего Александра Ивановича? А что? Вид у этого толстяка с мамуленькой такой был, хозяйственный. И фамилия подходящая: Крутовы. Убили, труп спрятали или зарыли где-нибудь, теперь пользуются его комнатой. Не только в Москве, но и тут у нас стало мало необычных людей, чудаков. Во времена моей молодости их было значительно больше, куда они делись все? А туда и делись: не выдержали конкурентной борьбы.

Поделился своими мыслями с начальником здешней полиции.

– Крутовы? Нет, – говорит, – не думаю. Сейчас ведь не девяностые.

Странная логика.

– Но если надо, – сказал, – проверим. – Выразился: – Прессанем.

– Давайте только, чтоб всё по закону.

Обиделся:

– Когда у нас было не по закону-то?

Ну, вам видней.

Тут уже вспомнил и про тетрадочку. Почитал. Если и вы почитаете, то вам, вероятно, станет понятней настойчивость моих розысков.

К Макееву (о Владилене Макееве, местном писателе, вы узнаете из записок) я обращаться напрямую не стал, попросил соседку-художницу, этнически безукоризненно русскую. Макеев тоже, естественно, не помог.

Прошло еще несколько месяцев ожидания и бессистемных поисков со звонками во всякие неприятные учреждения – областные, московские, федеральные – куда только я не звонил. Делалось все ясней, что Александра Ивановича нет в живых.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.