Эван Ознос - Век амбиций. Богатство, истина и вера в новом Китае

Конфуций много рассуждал о справедливости и долге, однако чувства, цин , в “Лунь юй” упоминаются лишь однажды. Любовные истории не пользовались в Китае популярностью до XX века. Если европейские персонажи иногда обретали счастье, китайские любовники обычно покорялись судьбе: родительскому запрету, болезни, трагическому недоразумению. Литературные произведения подразделялись на категории, чтобы читатель сразу знал, чего ожидать: любви трагической, горькой, несчастной, обманутой или чистой. Шестой жанр – счастливая любовь – был не так популярен. (Восприятие любви как проблемы сохраняется. В 90-х годах Фред Ротбаум и Цань Юкпхиу, изучив тексты восьмидесяти популярных песен, подсчитали, что страдания и “плохие предчувствия” упоминаются гораздо чаще.)

В Китае любовные отношения имели политический аспект. В 1919 году студенты устраивали демонстрацию в поддержку Госпожи Демократии и Госпожи Науки; также они требовали “свободы любви” и запрета браков по сговору. С тех пор любовь стали связывать с автономией личности. Мао запретил институт наложниц, браки по сговору, предоставил женщинам право на развод, однако система почти не оставила места для романтики. Свидания, не приводящие к браку, считались “хулиганством”, а секс осуждался при Мао настолько, что врачам встречались пары, ссорящиеся из-за незнания половой механики. Когда журнал “Популярные фильмы” напечатал картинку Золушки, целующей принца, читатели потребовали убрать ее. “Массы рабочих, крестьян и солдат обвиняют вас в бесстыдстве”, – сообщил один из них.

Хотя в 50-х годах браки по сговору запретили, руководители фабрик и партийцы не брезговали сводничеством. Молодой интеллектуал Янь Юнсян, сосланный в 1970 году в деревню Сяцзя на северо-востоке Китая, нашел там бездну несчастной любви. Женщины почти ничего не знали о будущих мужьях, а невест, покидающих отчий дом, оплакивали. Лишь в 80-х годах пожилые стали терять контроль над браками. Янь стал антропологом и продолжал посещать деревню Сяцзя. Однажды он побывал на свадьбе, где невеста выходила замуж по любви. Она призналась Яню, что слишком счастлива, чтобы плакать. Она втерла перец в носовой платок: ровесники ее родителей ждали слез.

При социализме любой в Сяцзя желал быть лаоши, простаком, и для холостяка хуже не было, чем показаться фэнлю , “ветротекучим”. А потом лаогии вдруг стали не в моде, и все захотели быть фэнлю , как строптивый герой ди Каприо в “Титанике”.

В большинстве стран мира институт брака клонится к упадку. Например, доля женатых взрослых американцев снизилась до 51 % – это низший когда-либо зарегистрированный показатель. В китайской культуре роль брака и деторождения столь велика, что даже учитывая рост числа разводов, 98 % женщин выходили замуж (один из самых высоких в мире показателей). (В Китае нет института гражданского брака, нет законов против дискриминации. И гомосексуалам там приходится очень нелегко.)

Внезапная свобода вызвала трудности. В Китае мало баров и церквей, нет студенческих матчей по софтболу. Людям пришлось импровизировать. В промышленных городах открылись “клубы дружбы” для работников конвейера. Пекинское транспортное радио (103,9) выделило полчаса по воскресеньям, чтобы таксисты могли рассказать о себе, а военный телеканал CCTV -/ организовал для бойцов шоу свиданий. Но это лишь укрепляло барьеры. Очень многих вопросы любви, выбора и денег продолжают буквально сводить с ума.

Результатом воплощения в жизнь доктрины “одна семья – один ребенок” стало непредвиденное давление на институт брака. Беспрецедентная официальная кампания в поддержку безопасного секса привела не только к небольшой сексуальной революции, но и к ожесточенной конкуренции. В 80-х годах, когда в Китае появилось УЗИ, от девочек избавлялись, чтобы родить мальчика. В результате к 2020 году в Китае двадцать четыре миллиона мужчин достигнут брачного возраста, однако пару они себе не найдут – и останутся “сухими ветвями” фамильного древа. Китайская пресса запугивала женщин: если они в тридцать лет не выйдут замуж, то превратятся в “залежалый товар”.

“На китайском брачном рынке, – объяснила мне Гун, – конкурируют мужчины, женщины и женщины с высшим образованием”. Получив магистерскую степень, она поняла, что мужчины боятся женщин образованнее их самих. И в Шанхае также: “Я никого не знала там. У моих родителей начальное образование. Я не смогла бы заинтересоваться людьми их круга”.