Валентин Катасонов - Ограбление России. Рэкет и экспроприации Вашингтонского обкома

В этой связи хотелось бы обратить на два момента, которые, с моей точки зрения, не всегда находят отражение в информационных материалах.

Во-первых, акции Запада против России называются «экономическими санкциями». При этом иногда совершенно справедливо отмечается, что экономические санкции — одно из проявлений уже хорошо нами подзабытой «холодной войны». Но тут хотелось бы еще подчеркнуть, что экономические санкции — часть такого более широкого понятия, как «экономическая война». И что сегодня Запад не только объявляет против России экономические санкции, но и ведет против нас полномасштабную экономическую войну. Одним из ударов такой войны явилось, например, решение Гаагского суда о том, что Российская Федерация должна выплатить бывшим иностранным инвесторам нефтяной компании ЮКОС компенсацию в размере 50 млрд. долл. Эта «мина замедленного действия» была уже готова несколько лет назад, однако взорвана именно сегодня, когда понадобилось «опустить» Россию. Можно не сомневаться, что в самое ближайшее время Вашингтон начнет наказывать наши банки на основании закона FATCA (закон о налогообложении иностранных счетов). Формально этот закон нацелен на то, чтобы бороться с американскими налоговыми «уклонистами», которые имеют счета в зарубежных банках. Однако наказывать будут не только «уклонистов», но и банки за «пособничество» американским юридическим и физическим лицам в уклонении от налогов. Можно не сомневаться, что налоговые и надзорные органы США найдут необходимое количество оснований для того, чтобы объявить российские банки в таком «пособничестве» и должным образом их наказать (скажем, подвергнув штрафу в виде автоматического списания 30 % сумм финансовых транзакций, проходящих через банковскую систему США). А разве нельзя ради победы в экономической войне против России начать свертывание в Америке программы количественных смягчений? — Ведь такое сворачивание немедленно приведет к тому, что иностранные инвесторы рванутся из России в заокеанскую страну, обвалив при этом российский фондовый рынок. А разве нельзя Вашингтону (естественно при помощи ведущих банков Федерального резерва) хотя бы на короткое время обвалить рынок «черного золота» и создать ту ситуацию, в которой в 1986 году оказался Советский Союз (резкое сокращение экспортной валютной выручки)? Список методов и средств ведения экономической войны у Вашингтона обширен, тем более, что многие из них были апробированы еще во времена «холодной войны» против СССР. Во-вторых, наши «ответы Чемберлену» обычно рассматриваются в плоскости встречных санкций. Наиболее яркий пример — наши встречные санкции в виде запрета на ввоз сельскохозяйственных и продовольственных товаров. Чем-то это напоминает пинг-понг. Мы подсознательно (или бессознательно) принимаем их «правила игры». И в этом наша слабость. Мы должны действовать нестандартно, используя лучший отечественный и зарубежный опыт ведения экономических войн. Тогда наши ответы будут действительно «асимметричными», такими, которые позволят добиваться полной победы. В данном случае предлагаю лишь два таких асимметричных ответа.

После того, как Москва объявила об ответной санкции в виде запрета на ввоз сельскохозяйственной продукции из ряда стран Европы, появилось множество оценок того, какие ущербы понесли и еще понесут западные фермеры и переработчики аграрной продукции. Фигурируют цифры, начиная от 5 млрд. евро. Есть оценки в 10 и даже 20 млрд. евро. Вопрос сейчас не в конкретных цифрах. Вопрос в том, что сегодняшние реальные ущербы зарубежных товаропроизводителей — это фактически те ущербы, которых чудом удалось избежать нашим товаропроизводителям. Это те самые ущербы, которые возникли у наших аграриев в результате присоединения России к ВТО два года назад, когда их заставили отдать иностранцам значительную часть российского рынка. Справедливость восторжествовала. Однако наш фермер боится, что это не навсегда, а лишь на короткий отрезок времени. Поэтому и инвестиции в расширение производства не спешит делать. Наращивание производства идет лишь за счет незагруженных мощностей. А это обычно лишь 10–20 %.