Джозеф Стиглиц - Люди, власть и прибыль

По данным газеты New York Times , 59,2 % голосов были отданы за сенаторов-демократов. См. результаты голосования в “U. S. Senate Election Results 2018,” Jan. 28, 2019, https://www.nytimes.com/interactive/2018/11/06/us/elections/results-senate-elections.html?action=click&module=Spotlight&pgtype=Homepage.

Может возникнуть вопрос, не является ли причинно-следственная связь обратной – вероятно, это эгоистичные и недальновидные люди приводят к появлению экономики с такими характеристиками? Как ни крути, эгоизм и недальновидность – это качества, присущие человеку. Однако от правил, которые определяют характер экономики и то, как она функционирует, очень сильно зависит, в какой мере будут проявляться эти качества по сравнению, скажем, с альтруизмом, эмпатией и заботой об обществе.

Его классический пример – булавочная фабрика. Понятно, что все, о чем он думал, очень сильно отличалось от современной инновационной экономики.

См.: Kenneth. J. Arrow, “Economic Welfare and the Allocation of Resources to Invention,” в книге The Rate and Direction of Inventive Activity: Economic and Social Factors, ed. Universities-National Bureau Committee for Economic Research and the Committee on Economic Growth of the Social Science Research Council (Princeton: Princeton University Press, 1962), 467–92; Kenneth J. Arrow, “The Economic Implications of Learning by Doing,” The Review of Economic Studies 29, no. 3 (June 1962): 155–73; и Joseph E. Stiglitz and Bruce Greenwald, Creating a Learning Society, A New Approach to Growth, Development and Social Progress (New York: Columbia University Press, 2014; reader’s edition published 2015).

Заработная плата работников немного выросла во время эпидемии чумы из-за нехватки рабочей силы – продемонстрировав, что в экономическом законе предложения и спроса есть нечто рациональное, – однако затем упала. См.: Stephen Broadberry, Bruce Campbell, Alexander Klein, Mark Overton, and Bas van Leeuwen, British Economic Growth, 1270–1870 (Cambridge: Cambridge University Press, 2015).

Критически важным аспектом научного процесса является многократная проверка и подтверждение результатов, а также ясность в отношении научной точности и степени уверенности в результатах, полученных разными способами. Наука, таким образом, является социальным предприятием: мы знаем и верим в то, что делаем, в результате коллективных действий тысяч исследователей, которые действуют в строгих рамках научного метода.

Каждая из этих концепций сложна и деликатна, а их условиями нередко пренебрегают. Феодалы говорили о верховенстве закона, хотя они притесняли крестьян, работающих на них; то же самое можно сказать и о рабовладельцах на Юге, которые в соответствии с «законом» возвращали беглых рабов (см.: Eric Foner, Gateway to Freedom: The Hidden History of the Underground Railroad [Oxford: Oxford University Press, 2015]). Американская судебная система – с ее массовым лишением людей свободы или с массовым лишением домовладельцев жилья в результате автоматического подписания документов, несмотря на отсутствие долгов (см.: Stiglitz, Freefall и The Great Divide, 170–3), – обеспечивает «справедливость для всех» только до тех пор, пока эти все являются богатыми и белыми. Дискуссия, которая развернута далее на страницах этой книги, более ясно показывает, что я имею в виду.

В последующих главах эти идеи рассматриваются с других точек зрения, например в связи с ограничением свободы одного человека, когда она вступает в конфликт со свободой других людей.

Ученые подчеркивают, что мы не знаем ничего абсолютно достоверно, а довольствуемся лишь приемлемым уровнем определенности. В некоторых случаях у нас нет уверенности в том, какое решение следует считать правильным – на этот счет может существовать слишком много разных взглядов. Однако мы можем сделать так, чтобы процесс принятия решения был справедливым и чтобы голос каждого был услышан. Каждый человек при принятии решений делает ошибки: как заметил Шекспир, «людям свойственно ошибаться». Однако, когда мы принимаем решения коллективно, вероятность допущения ошибки уменьшается. Таким образом, в нашей системе уголовного правосудия с ее презумпцией невиновности до тех пор, пока вина не доказана, единодушное признание вины двенадцатью присяжными не гарантирует правильности решения, даже если судебное разбирательство было справедливым. Но это повышает вероятность правильности решения – или, как минимум, мы думаем так, пока дальнейшее расследование не выявит скрытую предвзятость (например, серьезную дискриминацию).

С течением времени мы улучшаем организационный процесс, процедуру решения, например, вопроса о том, как учитывать склонность человека к ошибкам при выборе проектов, балансировании рисков, связанных с отказом от хороших проектов и принятием плохих. См., например: Raaj Sah and Joseph E. Stiglitz, “Human Fallibility and Economic Organization,” American Economic Review 75, no. 2 (1985): 292–96; и Raaj Sah and Joseph E. Stiglitz, “The Architecture of Economic Systems: Hierarchies and Polyarchies,” American Economic Review 76, no. 4 (1986): 716–27.