Коллектив авторов - Экономические теории в пространстве и времени

Но в этой главе мы остановимся не на коллективном, а на индивидуальном отвержении экономических теорий. Отвержение научным сообществом – в первую очередь, проблема социологии науки. Но научное отвержение теорий так или иначе основывается на их критике индивидуальными экономистами, предлагающими определенные альтернативы. Вместо отвергнутой теории выдвигается своя. Индивидуальное отвержение – проблема в значительной степени психологическая: так маржиналист Джевонс сознавал себя революционером, а маржиналист Маршалл – эволюционистом-систематизатором. Ниже мы приводим классификацию видов индивидуальной критики.

В данном случае критик исходит из того, что старая теория была вполне адекватна прежним реалиям, но в новое время является анахроничной и не может быть приложена к практике без существенных исправлений и усовершенствований. При этом критерием адекватности метода и научной строгости является соответствие фактам, а поскольку они со временем меняются, этот критерий является исторически относительным. Здесь возникает важный вопрос: существуют ли основополагающие вневременные законы, на которые должна опираться любая теория? С одной стороны, если дело можно поправить дополнениями и исправлениями, это наводит на мысль, что такие законы могут быть, и поэтому новый подход может обладать преемственностью относительно прежнего. Критики, делающие акцент на преемственности, позиционируют себя не как революционеры, а как систематизаторы всего накопленного до них теоретического багажа. Самый яркий пример такого систематизатора представляет собой Альфред Маршалл, который именно благодаря этим своим свойствам смог внести мощный вклад в победу маржиналистской революции. Этим он, в частности, отличался от Джевонса, ощущавшего себя именно революционером, сбросившим старый миллевский метод с парохода современности.

Инкрементальная критика допускает возможность движения по спирали и возвращения к отвергнутым ранее идеям на новом уровне. Например, последовательность – Мальтус – Рикардо – Кейнс – сопровождалась переходом от краткосрочного к долгосрочному подходу и обратно.

В данном случае прежний метод экономической науки признается неверным, в том числе и в случае применения к прошлой реальности. Здесь мы имеем революционную ситуацию: необходим полный разрыв с прошлым подходом, преемственность невозможна и может носить лишь иллюзорный характер (например, так называемая цепочка Джевонса объясняет кажущееся влияние издержек на ценность благ, в то время как на самом деле ее полностью определяет предельная полезность). Критерии адекватности метода в данном случае носят абсолютный характер: это, прежде всего, соответствие методам естественных наук, логическая последовательность, техническая продвинутость, степень общности (теория предельной полезности была универсальной, тогда как классическая теория издержек пыталась объяснить лишь случай свободно воспроизводимых благ на внутреннем рынке). Радикальная критика (по крайней мере, с точки зрения тех, кто ее осуществляет) воплощает собой прогресс без всяких возвращений к элементам прошлого. Но на практике дело может обстоять несколько иначе. Мы не случайно возвращаемся здесь к маржиналистской революции, которая является самым ярким примером радикальной критики. Но, как видим, здесь мы можем наблюдать переход радикальной критики (Джевонс) в инкрементальную (Маршалл).

Критики этого типа отвергают не только преобладавшую до сих пор теорию, но и политику и даже экономическую систему, которым она, как предполагается, соответствует.

К такому типу относится критика моральная и идеологическая (за необъективность представителей господствующей теории, ставящих свои концепции на службу господствующему классу или слою общества). Для читателей, не понаслышке знакомых с советским опытом, «идеологическая критика» звучит как приговор. Такая критика, казалось бы, вообще не должна иметь отношения к науке. Но вопрос, возможно, более сложен: обязательно ли пристрастность позиции теоретика ведет к теоретическим искажениям? Известна позиция Шумпетера, который считал, что можно отделить идеологию от теории. Но более распространена другая позиция. Согласно ей, истинная цель идеологии – направить мысль, продиктовать, что может и что не может быть сказано о нашей жизни. Идеология как бы говорит: «не думай», задает вопрос так, что ответ подразумевается сам собой ( Pilkington , 2015. Рр. 16–17). В современной экономической литературе тотальной критикой, казалось бы, занимаются представители радикальной, феминистской, исламской экономики.