Джон Тамни - Как работает экономика

Рыночная экономика изобилует подобными историями. Первый мобильный телефон Motorola DynaTAC 8000X, о котором мы говорили в седьмой главе, продавался в 1983 г. за $3995 {266} 266 Steven F. Hayward, The Age of Reagan: Part II (New York: Crown Forum, 2009), 31. . Мы с улыбкой и любопытством смотрим на технологические реликвии 1980-х гг., зная, что пройдет совсем немного времени, и мы будем с иронией отзываться о шестом iPhone, который покажется нам примитивным и слишком дорогим.

В 1970-е гг. видеомагнитофон Sony Betamax был роскошным аппаратом, за который пришлось бы заплатить $1000. Однако кассеты VHS вытеснили бетамаксовский формат, они больше понравились покупателям. Современные потребители только посмеются над самим процессом вставки видеокассеты в громоздкий видеомагнитофон для того, чтобы посмотреть фильм. Теперь у нас есть DVD-плееры и потоковое видео. Плеер HDMI DVD от Sony стоит меньше $50 на Walmart.com, включая доставку.

Все эти примеры говорят нам, что роскошные игрушки, которые сегодня доступны только богачам, – это всего лишь предварительный показ того, чем не сегодня, так завтра сможет пользоваться каждый из нас. Причем это случилось бы раньше, если бы правительство позволило экономике иметь низкую «энтропию». Эти истории также демонстрируют нам, что богачи, которые обеспечивают капитал для воплощения в жизнь идей предпринимателей, – это своего рода подопытные кролики для потребителей. Приобретая новинки современной техники по высоким ценам, они превращаются в «венчурных капиталистов», побуждая предпринимателей задуматься о том, как продавать больше этих товаров по более низким ценам. Но что все эти примеры неуклонно снижающихся цен говорят нам об инфляции и дефляции? Почти ничего .

Чему нас действительно учат эти истории, так это тому, что снижающиеся цены отнюдь не приводят к дефляции и кризису, а, напротив, порождают новые потребности. Как писал Милль, «жизнь весьма благосклонна к появлению новых желаний, предоставляя возможности для их осуществления» {267} 267 John Stuart Mill, Principles of Political Economy (Amherst, NY: Prometheus Books, 2004). . Когда телевизоры с высоким разрешением экрана дешевеют до нескольких сотен долларов, это означает, что потребители уже хотят чего-то новенького. На рынке уже появились телевизоры сверхвысокой четкости по розничной цене примерно $25 000, но можно с уверенностью утверждать, что через несколько лет цена на них резко упадет.

Само по себе снижение цен не ведет к дефляции, потому что сбережения не могут повредить спросу. Когда цены на телевизоры падают, это высвобождает деньги для чего-то нового, для желаний, которые раньше были недостижимы, – и цены на такие новые товары вырастают непомерно. А если сэкономленные на телевизорах деньги не будут потрачены на другие потребительские товары, они будут доступны посредством сбережений кому-то еще – например, потребителю, нуждающемуся в краткосрочном кредите, или предпринимателю, который придумал способ, как производить и продавать телевизоры сверхвысокой четкости за $500.

Когда речь заходит о Федеральной резервной системе, можно часто услышать, что ее управляющие боятся дефляции. Их постоянная озабоченность проблемой потребления заставляет представителей ФРС волноваться из-за того, что снижение цен заставит потребителей отложить на потом покупки, а это приведет к дальнейшему падению цен и общему ослаблению экономики. Это иллюзия. Если деньги сберегают, это не значит, что их не тратят , как полагают в ФРС. Сбережения всего лишь смещают покупательную способность к другим. Как мы узнали из шестой главы, банки «берут в долг» деньги у вкладчиков в форме депозита или долгового обязательства и мгновенно превращают этот долг в кредит или активы.

Снижение цен – нормальное явление рыночной экономики, которое никак не мешает потреблению. Первый iPhone продавался по $500, но сегодня клиенты могут купить гораздо более продвинутую модель у провайдеров беспроводных услуг за более низкую цену. Потребители хорошо знают, что цены имеют свойство снижаться, особенно в мире технологий, где конкуренция очень высока. Однако, несмотря на долгую историю снижения цен на различные товары, покупатели выстраивались в очередь, чтобы купить первый iPhone, точно так же, как совсем недавно они выстраивались в очередь, чтобы купить iPhone 6.

Билет на первый в истории американского футбола матч за Суперкубок в 1967 г. стоил $12 {268} 268 Stephen Smith, «Super Bowl ticket prices: A historical look,» CBS NEWS.com, February3, 2012, http://www.cbsnews.com/news/super-bowl-ticket-prices-a-historical-look/ . . В 2014 г. при номинальной цене $1000 билет на игру за Суперкубок в среднем продавался за $3552 {269} 269 Chris Isidore, «Super Bowl ticket prices heat up,» CNNMoney.com, February 2, 2014, http://money.cnn.com/2014/01/31/news/economy/super-bowl-tickets/ . . Не это ли называют инфляцией? Многие экономисты, вероятно, и в самом деле считают, что это инфляция, но это не так.