Тайлер Коуэн - Среднего более не дано. Как выйти из эпохи великой стагнации

К пятидесятому ходу у Stockfish, играющей белыми, оказалось явное численное превосходство в фигурах, однако по-прежнему оставалось неясным, смогут ли белые пробиться сквозь оборонительные порядки противника и закончить игру победой. Следившие за игрой зрители стали задаваться в своих комментариях вопросом, не оказались ли черные в позиции цугцванга. Другие комментаторы начали использовать в отношении программы Stockfish местоимение «она» (в английском языке для шахматных программ обычно используется местоимение «он») и злословить на тему того, а достаточно ли Stockfish хороша для разворачивающегося финала. Сама программа хранила молчание.

Я был готов поставить хорошие деньги на победу Stockfish, однако я не был полностью в ней уверен. Обычно компьютеры не используются в тех областях, где особенности их оценочных функций делают их слабее человека. При этом оценочные функции не всегда позволяют верно судить о том, возможен ли прорыв в игре в более долгосрочной перспективе. Горизонты прогнозирования данных программ ограничены определенным количеством ходов. Иногда оценочная функция компьютера предсказывает победу, хотя нет никакой возможности избежать ничейного исхода. Это один из пока еще не исправленных недостатков шахматных «движков». Компьютер может рассмотреть множество дополнительных вариантов, но он не в состоянии понять, что некоторые построения противника просто-напросто не могут быть взломаны, независимо от числа и сочетания ходов, которые можно было бы для этого предпринять. К шестьдесят первому ходу я уже разуверился в том, что Stockfish сможет взломать оборону своего оппонента. Я был настроен весьма скептически, несмотря на заверения младшего Stockfish , наблюдавшего за игрой в Интернете, в том, что его старший брат обладает подавляющим преимуществом. У меня засосало под ложечкой — словно от страха. Две черные ладьи оппонента казались непробиваемой защитой...

Однако на шестьдесят втором ходу Spark убедился в неминуемом поражении и в соответствии со своими программными командами сдался. Но действительно ли позиция белых была выигрышной? Чтобы выяснить это, я воспроизвел сделанные в ходе игры ходы в установленной на моем ноутбуке программе Rybka и просчитал игру на несколько ходов вперед. Судя по всему, Spark оказался прав. Что означало, что Stockfish и его младший брат также были правы. И они предугадали исход игры задолго до того, как это сделал я. Тем временем на том же турнире спустя всего мгновение после поражения Spark другая программа, Junior, начала еще один развеселый матч — против программы Naum .

У шахматных гроссмейстеров в ходу фраза: «Так ходят компьютеры». Ею описываются неуклюжие, противоречащие здравому смыслу решения компьютеров и их кажущиеся безусловно неправильными ходы. Однако машины, принимающие эти неуклюжие решения, практически всегда побеждают гроссмейстеров. С тех пор как получили развитие компьютерные шахматы, мы, люди, тоже стали играть немного лучше — в основном за счет того, чему научились у компьютеров,— но все же недостаточно хорошо, чтобы быть способными вновь померяться силой с машинами. И, вновь возвращаясь к процессам принятия решений, можно говорить о том, что в данном конкретном случае мы сильно отстаем от лучших в мире «умов».

Соревнования между машинами уже отличаются такой искрометностью, такой глубиной и такой тактической изощренностью, что даже лучшие игроки среди людей могут с трудом уследить за игрой. Ходы, которые делаются машинами, регулярно демонстрируют, насколько логическое мышление человека слабо и ненадежно даже после десятилетий изучения им игры в шахматы.

Это заставляет задуматься: а не так ли обстоят наши дела и в остальном?

Представьте себе, каково это было бы — использовать машины, чтобы они подсказывали нам решения в нашей повседневной жизни. Например, Siri, программа для iPhone, велит Мэри бросить Джона. Другая программа велит вам продать свои акции или дом. Подобная сторона машинного разума — не для слабовольных.

В игре компьютеров друг против друга одна наступательная концепция тактики и стратегии зачастую наталкивается на другую, и игра приобретает неожиданные повороты. У человека от такой игры зачастую волосы встают дыбом, он не в состоянии уследить за ее ходом, или она просто наводит на него ужас. Представьте себе, что в самый разгар гонки вы вдруг оказались на месте пилота «Формулы-1». Стресс может убить вас раньше, чем вы потеряете контроль над болидом мощностью 980 лошадиных сил, мчащегося со скоростью 320 км/час. Это не слишком отличается от того, что происходит, когда шахматист-человек вдруг оказывается в эпицентре шахматного сражения между компьютерами,— ему часто будет казаться, что игроки неоправданно рискуют, не соблюдают сбалансированность позиций и теряют контроль над игрой. «Человек так не пошел бы» — типичный комментарий на рекомендации шахматной программы.