Лоуренс Уайт - Борьба экономических идей - Великие споры и эксперименты последнего столетия

Самым известным «утопическим» социалистом был Роберт Оуэн. В 1824 году он и его последователи выкупили у одной религиозной секты участок земли и поселение в штате Индиана, создали там коммуну под названием «Новая гармония» и начали проводить эксперимент с коллективным ведением сельского хозяйства на добровольных началах. Эксперимент не заладился. По словам Джошуа Муравчика, «всего за год Оуэн и тысяча его приверженцев превратили эту маленькую Швейцарию в Албанию» [59] Выступление Джошуа Муравчика на симпозиуме «Socialism: What Happened? What Now?» 1 мая 2000 года; стенограмма доступна на сайте: [web.archive.org/web/20040312050602/www.socialdemocrats.org/MayDayTranscript.html]. . Другие нерелигиозные коллективистские эксперименты XIX века также потерпели неудачу [60] Об этих экспериментах см.: Harrison J.F.C. Quest for the New Moral World: Robert Owen and the Owenites in Britain and America. New York: Scribner, 1969; American’s Communal Utopias / Ed. by D.E. Pitzer. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1997. Фундаментальная работа по английскому утопизму: Armytage W.H.G. Heavens Below: Utopian Experiments in England, 1560–1960. London: Routledge and Kegan Paul, 1961. . Заклеймив Оуэна и других как «утопистов», отмечает Муравчик, Маркс и Энгельс

попросту зачеркнули этот неудачный опыт с помощью одного из величайших интеллектуальных трюков в истории. <���…> Оуэн и другие коммунитаристы действительно проводили эксперименты для проверки своих идей, а эксперимент – это суть науки. То есть именно они и были подлинно научными социалистами. А Маркс и Энгельс отбросили все экспериментальные данные, заменили их идеей, представлявшей собой не более чем пророчество, и назвали это развитием социализма от утопии к науке [61] Muravchik J. Socialism. См. также: Idem . Heaven on Earth: The Rise and Fall of Socialism. San Francisco: Encounter Books, 2002. P. 342. .

В «Манифесте коммунистической партии» (1848) Маркс и Энгельс написали: «Отличительной чертой коммунизма является… отмена буржуазной собственности. <���…> В этом смысле коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности» [62] Marx K., Engels F. The Communist Manifesto // The Two Narratives of Political Economy / Ed. by N. Capaldi, G. Lloyd. Hoboken, NJ: John Wiley, 2011. P. 397 [ Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии // Они же. Сочинения. М.: Госполитиздат, 1955. Т. 4. С. 438]. . Но за этим не последовало никакого тезиса, объясняющего, что именно должно прийти на смену частной собственности, а также рынку, на котором происходит обмен частной собственностью. Маркс отвергал мысль о том, что частная собственность на средства производства – наиболее эффективный способ справиться с неизбежной проблемой редкости, недостаточности имеющихся средств для удовлетворения всех желаний людей.

Следствием редкости является то, что для каждой единицы ресурсов – рабочего, машины или акра земли – должен существовать некий человек или группа людей, которые принимали бы окончательное решение по поводу того, как эта единица должна использоваться. В условиях частной собственности эта роль «последней инстанции» отводится частным владельцам. Каждый человек сам решает, какую работу ему выполнять. Индивид или добровольное объединение индивидов, произведя или приобретя какой-либо механизм либо участок земли, решает, как его использовать. Даже оставляя за скобками моральные аргументы о праве каждого на свободу и владение имуществом, подобную систему можно обосновать практическими соображениями: именно эти люди лучше всего знают, как использовать соответствующие ресурсы с толком. Частная собственность позволяет избежать издержек на консультации с тысячами других людей и на получение их согласия (кроме тех случаев, когда тысячи партнеров или акционеров добровольно объединяют свою собственность). Это обеспечивает мощные стимулы к созданию новых ресурсов и к бережливому распоряжению имеющимися. Маркс отвергал подобные доводы в защиту частной собственности как «пристрастное представление, заставляющее вас [буржуазию] превращать свои производственные отношения и отношения собственности из отношений исторических, преходящих в процессе развития производства, в вечные законы природы и разума» [63] Ibid. P. 399 [Там же. С. 443]. . Таким образом, когда на смену капитализму придет социализм, а затем и коммунизм, казалось бы, ключевая роль частной собственности в производстве и аллокации редких ресурсов должна сойти на нет.

Что касается производства при социализме, в «Манифесте» содержится следующее пророчество:

Когда в ходе развития исчезнут классовые различия и все производство сосредоточится в руках ассоциации индивидов… пролетариат… силой упраздняет старые производственные отношения… [64] Ibid. P. 403 [Там же. С. 442].