Торстейн Веблен - Инженеры и ценовая система

И все это время политики ограничивают и сдерживают мощь индустриальной системы, давая преимущества то одной нации, то другой за счет остальных; финансовые магнаты, опутанные противоречиями и сговорами, содействуют то одной заинтересованной стороне, то другой, опять же за счет остальных. В результате индустриальная система сознательно ограничивается посредством создания разногласий, неправильного управления, простоя материальных и человеческих ресурсов – такое происходит везде, где к этим механизмам прикасаются корпоративные финансисты и государственные деятели; и все цивилизованные страны страдают от лишений, потому что промышленные специалисты вынуждены подчиняться крупным предпринимателям и политикам, смиряясь с саботажем. Политикам и инвесторам все еще позволено решать вопросы индустриальной политики, которыми, очевидно, должны заниматься ведущие технические специалисты, ориентируясь не только на коммерческие цели.

Несомненно, может показаться, что я преувеличиваю бедствия индустриальной системы. Все вышеописанное не касается положения в Европе и США до XX века, а также отсталых стран, которые до сих пор существуют вне индустриальной системы. Только в течение прошлого столетия, по мере того как механическая индустрия постепенно взяла на себя производство товаров и услуг и перешла к массовому производству, индустриальная система приобрела всеохватывающий характер; и только в XIX столетии этот совокупный прогресс достиг критической точки, после которой все вышеописанное стало очевидным. И даже сейчас все это справедливо только применительно к ведущим индустриям, тем направлениям промышленности, которые непосредственно влияют на уровень жизни и в которых массовое производство стало повсеместным явлением. Речь, например, о транспорте и коммуникациях, производстве и промышленном использовании угля, нефти, электричества и энергии воды, производстве стали и других металлов, древесины, цемента и других строительных материалов, текстиля и резины, а также переработке зерна, мясной и животноводческой отрасли.

Остается, конечно, целый ряд направлений промышленности, которые напрямую не вовлечены или вовлечены только частично в эту сеть механических процессов и массового производства. Но эти направления, где все идет по-старому, тем не менее второстепенны по отношению к механически организованной индустриальной системе. Они играют зависимую или вспомогательную роль по отношению к тем основным отраслям, которые составляют ядро системы и задают тон остальным. А значит, в том, что касается этих основных отраслей промышленности, от которых зависит благосостояние общества, вышеприведенная характеристика будет в целом верна.

Но стоит отметить, что даже применительно к этим важнейшим, крупнейшим и основополагающим отраслям система еще не усложнилась чрезмерно; она способна довольно эффективно работать, даже столкнувшись с ощутимыми и постоянными нарушениями. Другими словами, индустриальная система пока не стала столь тонко сбалансированной структурой, чтобы обычная доля саботажа и нарушений, необходимая бизнесменам для контроля над производством, могла это производство парализовать. Индустриальная система еще не достаточно объединена. И в то же время уровень парализованности, от которой индустрия цивилизованного мира страдает уже сейчас вследствие законного делового саботажа, говорит о том, что близок момент, когда процессы в системе станут настолько взаимосвязанными и тонко сбалансированными, что саботаж даже в минимальных дозах окажется для нее фатальным. Расстройства и лишения, вызванные любой хорошо организованной крупной забастовкой, приведут к тому же эффекту.

В сущности, постепенное движение индустриальной системы к всестороннему равновесию проходит критическую точку, после которой уже нельзя будет доверять контроль над промышленностью бизнесменам, озабоченным лишь собственной прибылью, или кому-либо еще, кроме обладающих необходимыми знаниями технологических специалистов и производственных инженеров, лишенных коммерческого интереса. Что эти люди будут делать дальше, не совсем ясно; возможно, и того, что они сумеют совершить, окажется недостаточно; но ясно одно: текущее состояние технологий не выдержит долго контроля над производством со стороны крупных предпринимателей и их беспомощных менеджеров.

В самом начале, на ранних этапах роста механической промышленности и особенно в годы, последовавшие за Промышленной революцией, не было четкого разделения между индустриальными экспертами и управленцами. Это было до того, как индустриальная система успела далеко зайти в специализации и усложнении, и до того, как предпринимательство достигло действительно крупных масштабов; поэтому даже бизнесмены того времени, не имея технического образования, все же могли обеспечить разумный контроль и разобраться в технической стороне дела, которое финансировали и благодаря которому получали прибыль. Нередко те же люди, которые разрабатывали технологии и оборудование, брали на себя финансовую сторону дела, одновременно управляя цехами. Но с самых ранних этапов начало происходить постепенное дифференцирование между теми, кто разрабатывал и организовывал технологические процессы, и теми, кто управлял финансовыми потоками и занимался коммерческими вопросами. Соответственно, происходило и разделение власти между менеджерами и техническими экспертами. Последние стали определять, как сделать производство более продуктивным и искать для этого различные пути и средства; а менеджмент продолжал решать, руководствуясь коммерческими соображениями, сколько работы должно быть сделано и какой вид и объем товаров и услуг должен быть произведен; и за менеджментом всегда оставалось окончательное решение, и именно так определялся лимит, который не могла превысить производительность.