Чарльз Уилан - Голые деньги

После финансового кризиса ФРС разработала стресс-тесты для оценки степени способности крупнейших банков страны выдержать будущие экономические потрясения — вроде тестов на сейсмоустойчивость, только для банков, а не зданий. В 2015 году подобному тестированию был подвергнут 31 банк, после чего выяснилось, что все они впервые имели достаточный запас капитала, чтобы работать безубыточно даже во времена финансового эквивалента землетрясения. Как написала тогда Wall Street Journal, «ежегодный стресс-тест ФРС финансового здоровья 31 банка показал, что все протестированные крупнейшие банки США располагают достаточным капиталом, чтобы продолжать кредитование в период гипотетического экономического шока, когда корпоративные долговые рынки деградируют, безработица достигает 10 %, а цены на жилую недвижимость и курс акций резко снижаются. Эти тесты призваны гарантировать, что крупные банки смогут пережить тяжелые потери в трудные для рынка времена без помощи налогоплательщиков» [148].

3. Защита остальной части системы. (Ой-ой-ой, судя по всему, объятый пожаром дом скоро сгорит дотла, но мы все еще можем спасти соседние дома.) Некоторые реформы нацелены на то, чтобы позволить институтам прогореть, не нанеся при этом ущерба более широкой системе. Упомянутый выше Закон Додда — Франка требует от учреждений разрабатывать планы санации (так называемого волеизъявления), то есть планы гипотетического банкротства, показывающие, что данная организация может потерпеть крах, не обрушив остальную финансовую систему.

4. Назначение системно значимых институтов. (Если в этом небоскребе начнется пожар, это станет катастрофой для всего города — так будем же к нему особенно внимательны.) Это пример проблемы типа «слишком большой, чтобы обанкротиться». Некоторые организации настолько велики и имеют такие глубокие и сложные взаимосвязи с остальной финансовой системой, что если они потерпят крах или столкнутся с серьезными проблемами, глобальные последствия будут весьма и весьма плачевными. Реформы в результате принятия Закона Додда — Франка привели к формированию состоящего из пятнадцати членов Совета по надзору за финансовой стабильностью (Financial Stability Oversight Council — FSOC), который отвечает за «выявление рисков и реагирование на угрозы финансовой стабильности» [149]. Глава ФРС автоматически становится одним из десяти членов этого Совета с правом решающего голоса. FSOC обладает полномочиями наделять финансовые учреждения статусом «системно значимых». Институты, получившие такой статус, подлежат надзору со стороны регулирующих органов ФРС и применению других «усиленных пруденциальных нормативов». По состоянию на 2014 год в этот список входили как ряд общеизвестных — JP Morgan Chase, Goldman Sachs, Citigroup, — так и менее известных глобальных игроков, как, например, Сельскохозяйственный банк Китая [150].

Определить, какие из упомянутых норм и правил произвели ожидаемый эффект, я предоставлю право другому автору. Сам же скажу, что, как показывает история, фактически изменить безрассудное поведение неизмеримо труднее, чем попытаться это сделать.

В отличие от центральных банков многих других стран мира, ФРС, помимо поддержания ценовой стабильности, в законодательном порядке обязана поддерживать полную занятость населения, то есть бороться с безработицей. (Большинство других центральных банков отвечают исключительно за стабильность цен.) Это иногда называют двойным мандатом ФРС [151]. Очевидно, что иметь одну-единственную цель всегда проще, чем две или более. В долгосрочной перспективе стабильные цены способствуют последовательному экономическому росту и максимальной занятости населения. В краткосрочной все гораздо интереснее. Когда Пол Волкер боролся с инфляцией, он, чтобы умерить инфляционные ожидания от системы, намеренно спровоцировал рецессию. Компании сворачивали бизнес, работников массово увольняли. Главным было убедить и бизнес, и трудовые ресурсы в том, что ожидать 13-процентной прибавки не следует. Волкер вспоминает: «Проблема двойного мандата меня совершенно не беспокоила. Мы боролись с инфляцией, это и была наша ключевая цель» [152].

Центральным банкам часто приходится принимать сложные в политическом плане решения. Иногда им нужно сознательно замедлить рост экономики, как это сделал Пол Волкер в конце 1970-х. (И народу Человек — борец с инфляцией, как правило, гораздо больше нравится, когда его работа уже сделана, нежели когда она в самом разгаре.) В другие времена ФРС, напротив, критикуют за недостаточные действия по ускорению экономического развития — обычно из-за страха перед будущей инфляцией. Никто не любит, если чашу с пуншем уносят с вечеринки, когда оркестр как раз заиграл заводную мелодию. Если экономика работает на грани своего потенциала, компании получают большую прибыль, а зарплаты растут, почему бы не подождать еще песню-другую? Политики нередко используют разрыв между дикими плясками и неизбежным похмельем с существенной пользой для себя, особенно если на это время приходятся выборы. Так, Артура Бернса, главу ФРС с 1970 по 1978 год, часто обвиняют в том, что он подливал в пунш крепкий алкоголь, чтобы обеспечить Ричарду Никсону переизбрание в 1974 году. Бернс впоследствии писал в своем дневнике: «Я занимался вопросами монетарной политики, и [Никсону] не было нужды беспокоиться о том, что Федеральная резервная система может истощить экономику» [153].