Андрей Мовчан - Проклятые экономики [litres]

Борьба элиты за сохранение контроля над ресурсом выливается в усиление регуляции и сокращение пространства для свободной деятельности. Это приводит к оттоку человеческого капитала. Обычный же капитал, с избытком формируемый имеющимся ресурсом, так же начинает покидать страну – переоцененная валюта делает инвестиции в ней (кроме областей, связанных с ресурсом) невыгодными.

Постепенно в стране нарастает внутренняя напряженность – различные группы внутри элиты и вокруг элиты хотят передела ресурса и готовы при удобном случае совершить переворот. Если ресурса недостаточно много и с «покупкой» масс населения есть проблемы, этот переворот может опираться на широкие слои общества и вылиться в более или менее кровавую революцию – при этом результатом будет не оздоровление, а смена элиты. Если ресурса достаточно, то перевороты либо не будут случаться, либо будут «дворцовыми» и население не будет их толком замечать. Но каждый такой переворот будет ослаблять страну, разрушать систему управления, приводить к бегству капиталов и бизнеса.

Цены на ресурс и спрос на него не будут постоянными. Волатильность ресурсных доходов будет создавать волатильность государственных финансов: в периоды благоденствия бюджеты будут раздуваться за счет огромных налоговых сборов и национализаций; в периоды сокращения цен правительства не будут иметь возможности так же резко сокращать бюджеты, и нересурсные дефициты будут оставаться огромными. Убежденные в долгосрочности ресурсного бума правительства будут балансировать бюджеты путем выпуска долга. При этом сверхдоходы от ресурсов будут гарантией платежеспособности правительств. Однако, когда бум сменится падением, расходы и долги государства станут проблемой. Зачастую ее решением окажется реструктуризация долга, означающая дальнейший его рост [5] Ross M . The oil curse: how petroleum wealth shapes the development of nations. Princeton University Press. 2012. , но и дефолты, и даже жесткие сокращения бюджетов, ведущие к народным волнениям, будут не редки.

Неожиданные провалы в цене будут приводить к существенной волатильности в экономической жизни государства, если, конечно, его власти не будут проводить обычно непопулярную политику резервирования доходов от ресурса на случай колебаний его цены. Но и это в итоге не поможет. Рано или поздно эра ресурса подойдет к концу. Либо он просто закончится, либо спрос на него упадет, либо найдутся более дешевые и удачливые поставщики. Случится это неожиданно – никому в стране не захочется верить в конец эпохи ресурса. Авторов таких прогнозов, если они и будут, просто проигнорируют. К рубежу страна подойдет абсолютно не способной вернуться на нормальные экономические рельсы – власть будет искорежена и непродуктивна, трудовые ресурсы – развращены и депрофессионализированы, экономика перекошена, зависима от импорта и не способна произвести сравнимого в денежном выражении с объемом ранее производимого ресурса количества другого востребованного товара. Если размеры страны позволят – в ней начнутся центробежные процессы: каждый регион будет пытаться вылезти из пропасти на плечах соседей и собственным способом, связи порвутся, кое-где возникнут военные конфликты. Если стране повезет с соседством, она может стать сателлитом или даже частью своего успешного соседа. Если не повезет – страна может погрузиться в кровавый хаос, в котором осколки элит будут делить остатки былого богатства, а масса деклассированного населения, приученного к благоденствию за счет подачек элиты, будет драться под знаменами различных популистов, обещающих волшебством вернуть своим сподвижникам дармовой кусок хлеба с маслом.

Впервые на то, какое влияние оказывает ресурсное богатство на экономику, обратили внимание в послевоенное время, в 1950-е годы. Тогда все познания в области влияния ресурсов на экономику заканчивались тезисом о том, что наличие значительных запасов природных ресурсов создает конкурентное преимущество и экономики таких стран должны расти быстрее, чем в государствах, не обладающих сопоставимыми запасами ресурсов.

Однако в конце 1970-х годов на страницах британского еженедельника The Economist вышла статья, в которой отстаивалась новая идея. Журналисты обращали внимание на экономические последствия обнаружения углеводородов в Нидерландах. В 1959 году в стране были открыты значительные запасы газа, экспорт которого резко увеличил стоимость местной валюты. Для экспорта промышленных товаров это оказалось губительным: дорогой гульден сделал промышленную продукцию Нидерландов более дорогой на международном рынке, что привело к ухудшению положения промышленного сектора страны и спаду производства. В связи с тем, что добыча газа – это капиталоемкая и сравнительно не трудоемкая индустрия, добывающий сектор не создавал достаточное количество рабочих мест для предотвращения роста безработицы. В результате безработица в период 1970–1977 годов выросла с 1,1 до 5,1 % и до 17 % к 1984 году [6] URL: https://www.aims.ca/site/media/aims/book_roadtogrowth_chapter3.pdf (дата обращения: 14.07.2020). . Эти два явления – эффект роста реального обменного курса и эффект перетока рабочей силы, способствовавшие упадку промышленности, получили с легкой руки журналистов название «голландской болезни». Это их наблюдение привлекло внимание целого ряда экономистов-исследователей к проблеме экономического развития в условиях ресурсного богатства.