Вячеслав Шеянов - Империя в прыжке. Китай изнутри. Как и для чего «алеет Восток». Главное событие XXI века. Возможности и риски для России

Но вот китаец, демонстрируя к вам приязнь (искреннюю или притворную), вполне может через некоторое время после сотрудничества тепло обнять вас – в рамках уже вашей, европейской культуры. После этого можно обниматься с ним уже и по своей инициативе, – но упаси бог проявлять ее в первый раз самому.

Крайне распространенной ошибкой является попытка самому узнать должность и функциональные обязанности людей, пришедших на первую, ознакомительную встречу с вами (а во многих случаях – и на последующие). Это может поставить ваших партнеров в крайне неудобное положение, так как на этих встречах может присутствовать в прямом смысле слова кто угодно, по каким-то причинам важный для предприятия (или для его руководителей) и приглашаемый для поддержания личных отношений.

Встреча (особенно ужин) с иностранным партнером – это событие, и в рамках «гуаньси» приглашение на нее является ценной услугой, которая может принести пользу в будущем.

С другой стороны, это способ мотивирования персонала. Обычай приглашать на встречу личных водителей и секретарей, чтобы они сытно и вкусно поели, а также повысили свой социальный статус и самоуважение, продержался в некоторых провинциях аж до середины 2000-х годов, хотя к настоящему времени практически сошел на нет (а в туристических регионах гиды без особого приглашения не сядут с вами за один стол даже пить чай).

Наконец, на встречу с вами может прийти посмотреть на возможного партнера и владелец предприятия, с которым вы собираетесь иметь дело. Если он, как Гарун-аль-Рашид, решил поизучать вас инкогнито, он оденется попроще и будет молча скромно сидеть в сторонке, не на престижном месте.

В любой из этих ситуаций просьба рассказать о сфере деятельности каждого участника встречи поставит вашего собеседника в неловкое положение. Поэтому рациональней принимать те представления, которые ваши китайские коллеги делают вам сами; единственное исключение – ваш непосредственный партнер, с которым вы поддерживаете постоянный контакт.

Но при всем этом вас о ваших спутниках и партнерах будут расспрашивать подробно и безо всякого стеснения, стараясь выжать максимум информации обо всех сопутствующих деталях (включая организационную структуру вашей организации), – ведь в вашей культурной традиции это вполне нормально.

«Гуаньси» – это налаживание человеческих отношений, при которых вы можете обратиться к знакомым с неформальной просьбой. Она может быть выполнена или нет, – но вам постараются сделать одолжение, так как после этого вы будете «должны услугу», и к вам можно будет обратиться за помощью, – иногда через несколько лет. Вы, в свою очередь, можете и не оказать ее, – но, чтобы не показать себя неблагодарным невеждой и не выпасть из ткани общественных отношений, вам придется очень подробно и аргументировано объяснить причины, по которым вы вот именно в этом отдельно взятом случае не можете сделать ответного одолжения. В этом неприятном положении лучше не оказываться, но, если уж вы в него попали, – правильно будет заверить невольно разочарованного вами человека (пусть даже полузнакомого) в ваших самых теплых чувствах и обещать ему всю возможную помощь в других делах.

Российские авторы, переводя «гуаньси» как «блат» или даже как его «мягкую форму», как представляется, по меньшей мере неточны.

Понятие «блат» возникло вскоре после Великой Октябрьской Социалистической революции, в начале гражданской войны, когда опорой Советской власти были латышские стрелки, многие из которых просто не понимали русский язык. Поэтому уговаривать их в тех или иных сложных ситуациях было бесполезно, – но они практически беспрекословно (в отличие от матросской анархической вольницы) подчинялись запискам от их командиров, которые служили и охранными грамотами, и стимулом к оказанию той или иной помощи.

По-немецки (на котором так или иначе говорили почти все латыши) «деловая записка», от наличия или отсутствия которой зависело порой не то что относительное благополучие, но и сама жизнь, называлась «das Blatt» (дословно переводится одновременно как «лист» и как «дело», «суть дела»). Отсюда и пошло название этого социального явления, сохранившегося (разумеется, в сильно смягченном виде) в нашей стране не то что до последних дней Советской власти, но, к сожалению, и до настоящего времени.

Принципиальной особенностью блата, оставшейся неизменной со времен революции до наших дней, является неформальное, основанное на личных контактах обращение к распределителю тех или иных благ (от еды до должности и самой вашей жизни), который является по отношению к вам более влиятельным в какой-либо иерархии. Иерархия может быть разной, вплоть до сложившейся в продуктовом магазине (где народный артист или чиновник является просто покупателем и потому заведомо младшим по отношению к продавцу), но «блат» – это всегда обращение снизу вверх, «по социальной вертикали».