Эрнандо де Сото - Иной путь. Невидимая революция в третьем мире

Как утверждает историк Джозеф Рейд, другой причиной зарегламентированности было стремление меркантилистского государства помешать выходу сельского населения в города, чтобы гарантировать производство достаточного количества продовольствия. Рейд и другие историки считают, что важнейшей причиной контроля цен и удержания сельского населения вне городов была забота об укреплении власти правительства, для чего следовало заботиться о некотором довольстве крестьян и предотвращать их скопление в городах. [11] Joseph Reid, Respuestas al primer cuesticratio ILD (Lima: Meca, 1985)

Дополнительной причиной сверхизобилия всяческих правил было желание перераспределить национальное богатство. С этой целью короли устанавливали потолки цен во времена нехватки тех или иных товаров и минимумы цен во времена достатка, чтобы поддерживать доступность дефицитных товаров и выгодность тех, которых хватало. Например, традиционно устанавливались максимальные цены на хлеб, если урожай пшеницы был плохим и цена имела тенденцию к росту. Хотя казалось разумным сохранять цены на основные продукты низкими, было ясно даже в те времена, что в долгосрочной перспективе ценовые потолки не помогут обездоленным слоям населения, а фактически будут способствовать повышению реальных цен на хлеб, поскольку производители сократят производство и хлеб станет доступным лишь за очень высокую цену на черном рынке, либо после долгих очередей у хлебных лавок (но зато по официальной цене).

Бюрократия общественная и частная

Так же, как и в современном Перу, меркантилистская бюрократия увеличивала издержки деловых операций вместо того, чтобы уменьшать их. Правительство Людовика XIV (1661–1715 гг.) ввело институт «промышленных инспекторов», чья единственная функция заключалась в контроле за соблюдением промышленных правил. В XVI в. быстро разрастались европейские города, особенно центры общественного самоуправления. Рейд и другие историки связывают это с тем фактом, что именно там обсуждались и предоставлялись привилегии и именно там жила бюрократия.

Бюрократия росла, потому что смыслом существования меркантилистского государства было перераспределение богатства в соответствии с его фискальными и политическими интересами, а значит нужно было поощрять, подавлять или запрещать различные виды деятельности. Решить, кому процветать, а кому нет — сложная задача даже для королей. Она требовала умелого анализа и привлечения к работе юристов и бухгалтеров, которые должны были доказать, что их предложения наиболее подходят государству и соответствуют его целям. Если порой банкиру трудно решить, кому ссудить деньги, то представьте, какая проблема стояла перед меркантилистским правительством, обязанным решать, что развивать, а что запрещать по всей стране.

Первоначальное распределение ресурсов и установление соответствующих правил, налогов и субсидий было лишь исходным пунктом для работы меркантилистской бюрократии, поскольку те, кто не выиграл от перераспределения, начали изыскивать способы привлечь внимание правительства и к себе. Возникла нужда в особом частном аппарате для обхаживания правительства, что также содействовало умножению правил, корректировавших прежние решения. А значит, потребовалось еще больше бюрократов, чтобы надзирать за исполнением правил.

Таким образом, административный аппарат меркантилистского государства постепенно отвлекся от собственных целей и принялся обслуживать связи и сделки между гильдиями, перераспределительными синдикатами и государством.

Перераспределительные синдикаты и гильдии

Как и в Перу, крупнейшие частные предприниматели в меркантилистской Европе организовывались в перераспределительные синдикаты, которые постепенно создали псевдобюрократию частных посредников. Она состояла преимущественно из юристов и бухгалтеров, вовлеченных в то, что мы называем «общественными отношениями». Основная работа этих людей заключалась в подаче петиций правительству. Один тип перераспределительных синдикатов был представлен гильдиями — ассоциациями производителей, которые сегодня мы бы назвали «картелями». Их деятельность сводилась не к техническому развитию промышленности, а к «использованию монопольной, а часто и политической власти в собственных интересах». [12] Mancur Olson, The Rise and Decline of Nations: Economic Growth, Stagflation and Social Rigidities (New Haven: Yale University Press, 1982) p. 125 Они стремились контролировать доступ к своим отраслям производства, ограничивали по возможности конкуренцию, поддерживали постоянные цены, регулировали рынок, стандартизировали условия найма и, при возможности, воздействовали через посредников на п6-литику правительств.