Василий Галин - Последняя цивилизация. Политэкономия XXI века

Обратной стороной «медали» является экспоненциальное накопление все большей суммы долга у все увеличивающегося количества должников. Таким образом, разрыв между спросом и предложением нарастает в экспоненциальной прогрессии, что не может не закончиться всеобщим крахом. Американский историк экономики Дж. Кинг, в связи с этим назвал проценты невидимой «машиной разрушения» [67].

Кровожадность «процента» призвана сдерживать прогрессивная система налогообложения. Это является необходимым условием для нормального функционирования рыночной экономики, утверждал еще Адам Смит: «Налог должен, по общему правилу, ложиться наибольшей тяжестью на богатых…» [68]. В противном случае, предупреждал в 1921 г. лауреат нобелевской премии Ф. Содди, при существующем финансовом устройстве экономика неизбежно должна время от времени «уничтожать деньги» в форме финансовых кризисов, нанося тем самым тяжелые удары по реальному хозяйству [69].

Особую популярность теория «процента» приобрела в Германии в начале ХХ в. К ее представителям можно отнести Г. Федера, который в 1917 г. основал «Немецкий союз для уничтожения процентного рабства», и С. Гезеля, который опубликовал свои первые работы еще в 1904 г. [70]. Основываясь на своей теории, задолго до Великой депрессии в 1918 г., в письме к издателю берлинской газеты «Цайтунг ам миттаг» С. Гезель предскажет: « Несмотря на то, что народы дают священную клятву заклеймить войну на все времена, несмотря на призыв миллионов: «Нет войне!», вопреки всем надеждам на лучшее будущее, я должен сказать: если нынешняя денежная система сохранит процентное хозяйство, то я решусь утверждать, что не пройдет и 25 лет, и мы будем стоять перед лицом новой, еще более разрушительной войны. Я очень отчетливо вижу развитие событий. Сегодняшний уровень техники позволит экономике быстро достигнуть наивысшей производительности. Несмотря на значительные потери в войне, будет происходить быстрое образование капиталов, которые вследствие избыточности предложения снизят проценты. Тогда деньги будут изъяты из обращения. Это приведет к сокращению промышленного производства, на улицу будут выброшены армии безработных… В недовольных массах пробудятся дикие революционные настроения, снова пробьются ядовитые ростки сверхнационализма. Ни одна страна не сможет больше понять другую, и финалом может стать только война» [71]. История будет развиваться точно по пути, предсказанному С. Гезелем.

Из классической теории вытекает, что при капитализме не существует сколько-нибудь продолжительного периода равновесия между спросом и предложением . Равновесие Адама Смита и Л. Вальраса представляет собой не более чем частный случай кратковременного баланса между ними. Вследствие этого капитализм как форма хозяйства крайне неустойчив, что неизбежно приводит его к периодическим кризисам. С другой стороны, именно отсутствие равновесия является условием, определяющим динамизм капитализма, которому для сохранения равновесия необходимо постоянное движение, постоянное развитие.

Невозможность достижения равновесия в рыночных условиях подтвердили исследования шведского экономиста К. Викселя (1926 г.). По его мнению, рыночная система не только не способна сама восстановить свое равновесие, но, наоборот, со временем ее дисбалансы нарастают и ускоряются в динамике. Еще большую популярность получат взгляды К. Поланьи, который в своей книге «Великая трансформация» (1944 г.) заявит: идея саморегулирующегося рынка основывается на самой настоящей утопии. Подобный институт не мог бы просуществовать сколько-нибудь долго, не разрушив при этом человеческую и природную субстанцию общества. «Первопричины катаклизмов лежат в утопической попытке экономического либерализма создать саморегулирующуюся рыночную систему» [72].

Дж. М. Кейнс в своей теории, появившейся в 1930-х гг. в ответ на начало Великой депрессии, также утверждал, что в условиях рыночной экономики невозможно достижение продолжительного равновесия между спросом и предложением. Правда причину этому Кейнс находил не в процентах и прибавочной стоимости, а в возникновении так называемого парадокса бережливости, когда потребители вследствие роста доходов начинают предпочитать увеличению потребления сбережения, что приводит к снижению совокупного спроса и кризису перепроизводства.