Пол Кругман - Выход из кризиса есть!

Между тем для того, чтобы создать обстановку, в которой страны с торговым дефицитом могли бы начать восстанавливать конкурентоспособность, ничего не было сделано. Даже притом что такие государства подталкивали к строгой экономии, в странах, имеющих профицит, принимались собственные программы экономии, подрывавшие надежды на рост экспорта. Решительно отвергая необходимость несколько большей инфляции, Европейский центральный банк в первой половине 2011 года поднял процентные ставки, дабы предупредить угрозу инфляции, существовавшую только в фантазиях его руководителей. (Впоследствии ставки снизили, но огромный ущерб уже был нанесен.)

Почему же Европа так неудачно отреагировала на кризис? Частично я уже ответил на этот вопрос: похоже, большинство европейских лидеров твердо придерживаются «эллинизированной» версии, полагая, что все, а не только Греция, страдают из-за собственной финансовой безответственности. Ложное убеждение естественным образом приводит к реализации ошибочных мер: если причиной болезни было финансовое расточительство, то лекарством должно стать финансовая добродетель. Другими словами, экономика рассматривается как моральная категория, причем грехи, за которые последовало наказание, по большей части выдуманы.

Это лишь один аспект. Неспособность Европы заняться реальными проблемами и сосредоточение на проблемах несуществующих вовсе не уникальны. В 2010 году большая часть политической элиты по обе стороны Атлантики точно так же увлеклась ошибочными теориями относительно внешнего долга, инфляции и экономического роста. В следующей главе я попытаюсь объяснить природу этих заблуждений, а также, что гораздо сложнее, почему так много людей, обладающих властью, поверили в них.

В течение нескольких пугающих месяцев, последовавших за разорением «Lehman Brothers», почти все крупные государства согласились, что нужно бороться с внезапным падением расходов частного сектора, и обратились к политике финансовой и монетаристской экспансии — увеличить расходы, снизить налоги, напечатать денежную базу — в попытке ограничить ущерб. В своих действиях они опирались на уроки Великой депрессии, за которые была уплачена высокая цена.

В 2010 году случилось нечто невообразимое: большая часть мировой политической элиты — банкиры и руководители финансовых ведомств, которые определяют общепринятые взгляды, — решила забыть уроки истории, отбросить учебники и объявить черное белым. Другими словами, внезапно вошли в моду призывы сокращать расходы, взвинчивать налоги и даже процентные ставки, несмотря на угрозу массовой безработицы.

И это действительно произошло: к весне 2010 года, когда Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) опубликовала последний доклад о ситуации в экономике, уже утвердилось доминирование сторонников срочных мер строгой экономии — «экономов», как удачно назвал их финансовый аналитик Роб Паренто.

ОЭСР — это своего рода мозговой центр. Организация имеет штаб-квартиру в Париже и финансируется богатыми странами, из-за чего экономически развитый мир иногда называют просто «ОЭСР» — членство в этом клубе стало почти синонимом статуса развитого государства. В сущности, это конвенционный институт — место, где документы согласовываются чуть ли не по буквам.

И какой же совет этот глашатай здравого смысла дал правительству США весной 2010 года, когда инфляция была низкой, уровень безработицы очень высоким, а стоимость государственных заимствований рекордно маленькой? Власти Америки должны немедленно приступить к сокращению бюджетного дефицита, а Федеральная резервная система к концу года существенно повысить краткосрочные процентные ставки.