Пол Кругман - Выход из кризиса есть!

Но так не должно быть! В любой момент в течение этих трех лет представители высшего эшелона власти могли бы принять меры, существенно улучшившие ситуацию. Эффективным действиям помешали не экономические реалии, а политические подковерные игры.

Двери, ведущие к выходу из депрессии и полной занятости населения, все еще широко открыты. Нам не обязательно терпеть такие страдания.

К осени 2009 года стало очевидно, что правы были те, кто предупреждал о недостаточности средств, ассигнованных в рамках первоначального плана стимулирования экономики. Конечно, она уже вышла из свободного падения, но спад был существенным, и не наблюдалось никаких признаков достаточно быстрого восстановления, которое обеспечило бы сколько-нибудь заметные темпы снижения уровня безработицы.

Сложилась именно та ситуация, в которой первоначальный план Белого дома предполагал повторное обращение к конгрессу за выделением дополнительных средств для стимулирования экономики, но этого не произошло. Почему?

Одна из причин заключается в следующем: сбылись опасения тех, кто считал, что, когда первоначальные меры не дадут результата, неадекватность действий правительства дискредитирует саму идею стимулирования в глазах большинства американцев и подтолкнет республиканцев к тому, чтобы занять еще более жесткую позицию.

Была и другая: фокус дискуссии в Вашингтоне переместился в основном от безработицы к долгу и дефициту. Пугающие предупреждения об опасности чрезмерного дефицита превратились в политический шаблон и использовались людьми, считавшими себя большими специалистами, для того, чтобы протрубить о своих масштабах. Из приведенной в начале главы цитаты становится ясно, что в эту игру включился и сам Обама. В его первом послании к нации «О положении в стране» в начале 2010 года содержались предложения о сокращении бюджетных расходов, а не о дополнительном стимулировании. К 2011 году леденящие кровь пророчества катастрофы, если мы немедленно не сосредоточимся на проблеме дефицита (в отличие от долгосрочных мер, которые не приведут к еще большему спаду в экономике), звучали уже отовсюду.

Странно вот что: не существовало и не существует ни одного аргумента в пользу смещения фокуса с занятости на дефицит. Ущерб от безработицы реален и ужасен, тогда как в нынешней ситуации ущерб от дефицита для такой страны, как Америка, по большей части является гипотетическим. Поддающееся количественному определению долговое бремя гораздо меньше, чем можно вообразить, исходя из риторики, а страхи перед долговым кризисом вообще ни на чем не основаны. Прогнозы «ястребов» дефицита постоянно опровергаются фактами, и люди, придерживающиеся точки зрения, что дефицит — никакая не проблема экономики, находящейся в упадке, раз за разом оказываются правы. Более того, те, кто принимал решения об инвестициях на основе предсказаний таких апологетов алармизма [31], как «Morgan Stanley» (2010 год) или «Pimco» (2011 год), в конечном счете потеряли много денег.

Тем не менее преувеличенные страхи продолжают влиять на политику и на политический дискурс. Чуть ниже я попробую объяснить, почему это происходит, но сначала позвольте сказать о том, что утверждали «ястребы» дефицита и что произошло на самом деле.

В 80-х годах прошлого столетия экономист Эд Ярдени ввел в обиход термин «линчеватели облигаций». Так он назвал инвесторов, которые сбрасывают государственные облигации, наращивая заемные средства, когда теряют доверие к монетаристской и/или фискальной политике государства. Страх бюджетного дефицита обусловлен в основном страхом перед атакой именно таких линчевателей. Сторонники финансового аскетизма, или резкого сокращения бюджетных расходов даже при угрозе массовой безработицы, часто приводят следующий аргумент: мы должны выполнять их требования, чтобы рынок облигаций не обрушился.