Денис Шевчук: Мировая экономика

В дальнейшем это направление, получившее название классического или традиционного, было представлено во взглядах Николло Макиавелли (1469–1527), Томаса Гоббса (1588–1679), Эмерика де Ваттеля (1714–1767) и других мыслителей, приобретя наиболее законченную форму в работе немецкого генерала Карла фон Клаузевица (1780–1831).

Так, Т. Гоббс исходит из того, что человек по своей природе – существо эгоистическое. В нем скрыто непреходящее желание власти. Поскольку же люди от природы не равны в своих способностях, постольку их соперничество, взаимное недоверие, стремление к обладанию материальными благами, престижем или славой ведут к постоянной «войне всех против всех и каждого против каждого», которая представляет собой естественное состояние человеческих взаимоотношений. Для того, чтобы избежать взаимного истребления в этой войне, люди приходят к необходимости заключения общественного договора, результатом которого становится государство—Левиафан. Это происходит путем добровольной передачи людьми государству своих прав и свобод в обмен на гарантии общественного порядка, мира и безопасности. Однако, если отношения между отдельными людьми вводятся, таким образом, в русло, пусть искусственного и относительного, но все же гражданского состояния, то отношения между государствами продолжают пребывать в естественном состоянии. Будучи независимыми, государства не связаны никакими ограничениями. Каждому из них принадлежит то, что оно в состоянии захватить, и до тех пор, пока оно способно удерживать захваченное. Единственным «регулятором» межгосударственных отношений является, таким образом, сила, а сами участники этих отношений находятся в положении гладиаторов, держащих наготове оружие и настороженно следящих за поведением друг друга.

Разновидностью этой парадигмы является и теория политического равновесия, которой придерживались, например, голландский мыслитель Барух Спиноза (1632–1677), английский философ Дэвид Юм (1711–1776), а также уже упоминавшийся выше швейцарский юрист Эмерик де Ваттель. Так, взгляд де Ваттеля на существо межгосударственных отношений не столь мрачен, как взгляд Гоббса. Мир изменился, считает он, и, по крайней мере, «Европа представляет собой политическую систему, некоторое целое, в котором все связано с отношениями и различными интересами наций, живущих в этой части света. Она не является, как некогда была, беспорядочным нагромождением отдельных частиц, каждая из которых считала себя мало заинтересованной в судьбе других и редко заботилась о том, что не касалось ее непосредственно». Постоянное внимание суверенов ко всему, что происходит в Европе, постоянное пребывание посольств, постоянные переговоры способствуют формированию у независимых европейских государств, наряду с национальными, еще и общих интересов – интересов поддержания в ней порядка и свободы. Именно это, – подчеркивает де Ваттель, – породило знаменитую идею политического равновесия, равновесия власти. Под этим понимают такой порядок вещей, при котором ни одна держава не в состоянии абсолютно преобладать над другими и устанавливать для них законы.

В то же время Э. де Ваттель, в полном соответствии с классической традицией, считал, что интересы частных лиц вторичны по сравнению с интересами нации (государства). В свою очередь, «если речь идет о спасении государства, то нельзя быть излишне предусмотрительным», когда есть основания считать, что усиление соседнего государства угрожает безопасности вашего. «Если так легко верят в угрозу опасности, то виноват в этом сосед, показывающий разные признаки своих честолюбивых намерений» (см.: там же, с. 448). Это означает, что превентивная война против опасно возвышающегося соседа законна и справедлива. Но как быть, если силы этого соседа намного превосходят силы других государств? В этом случае, отвечает де Ваттель, «проще, удобнее и правильнее прибегать к …образованию коалиций, которые могли бы противостоять самому могущественному государству и препятствовать ему диктовать свою волю. Так поступают в настоящее время суверены Европы. Они присоединяются к слабейшей из двух главных держав, которые являются естественными соперницами, предназначенными сдерживать друг друга, в качестве довесков на менее нагруженную чашу весов, чтобы удержать ее в равновесии с другой чашей».

Параллельно с традиционным развивается и другое направление, возникновение которого в Европе связывают с философией стоиков, развитием христианства, взглядами испанского теолога доминиканца Франциско де Витториа (1480–1546), голландского юриста Гуго Гроция (1583–1645), представителя немецкой классической философии Иммануила Канта (1724–1804) и др. мыслителей. В его основе лежит идея о моральном и политическом единстве человеческого рода, а также о неотъемлемых, естественных правах человека. В различные эпохи во взглядах разных мыслителей эта идея принимала неодинаковые формы.