Израиль Зангвилл - Плавильный котел

– А ваш племянник родился здесь?

– Нет, он тоже из России, спасся оттуда. Он музыкант-самоучка и очень талантлив.

– И не любит Америку?

– Наоборот! Он обожает эту страну.

– А я хоть и русская, но и я спасалась из России. Останься – и очутилась бы в Сибири.

– Значит, вы революционерка?

– Можно честно жить в России и не быть революционеркой? Видите, я тоже знаю беды.

За дверью раздался шум: молодой голос поет американскую патриотическую песню. Госпожа Квиксано встрепенулась: “Давидка!” Вошел красивый юноша, сразу заметил Веру.

– Мисс Ревендаль здесь! – воскликнул Давид с почтением и восхищением.

– Не удивляйтесь, я свалилась с неба, как снег, что на вашем пальто!

– Я не знал, что вы ждете…

– И хорошо, что не знали. Иначе маленькие калеки не слыхали бы вашей скрипки!

– Это дядя сказал вам!

Давид подошел к госпоже Квиксано, нежно погладил ее по щеке.

– Ты знаешь, бабуля, я так играл – даже инвалиды танцевали на костылях!

– Мой Давидка! – любовно глядя на внука, пробормотала бабушка и снова задремала.

– Не преувеличивай, Давид! – вмешался Мендель.

– Я не преувеличиваю! Кто не мог встать, танцевали лежа – руками, головами, глазами!

– Вы скажете еще – и кровати танцевали! – смеясь, вставила Вера.

– Пожалуй! – весело добавил Давид.

– Жаль, меня там не было! А вот наше приглашение, – сказала Вера, вручая Давиду конверт.

– О, это великолепно, снова играть в землячестве! – воскликнул Давид, прочитав письмо.

– Но мы не можем предложить вам гонорар.

– Это с меня гонорар – видеть счастливых иммигрантов – греков, поляков, евреев, армян!

– Вы тоже были счастливы? – спросила Вера.

– Будь счастлив – главный американский закон. Здесь бог утирает слезы с горестных лиц!

– Довольно, Давид, ты слишком возбужден, – остерег Мендель.

– Факел свободы указал путь всем страждущим Европы, осветил темные чердаки России…

– Прошу тебя, Давид! – настойчивее повторил Мендель.

– Я объясняю мисс Ревендаль, что значит для меня Америка! – возразил Давид.

– Ты можешь объяснить это в своей Американской симфонии.

При этих словах глаза Веры заблестели.

– Вы сочиняете музыку, Давид? – поспешила с вопросом гостья.

– Ах, дядя, зачем ты… Моя музыка слишком слаба! – смутился юный композитор.

– Ваше сочинение вдохновляется духом Америки?

– Разумеется! Страна наша – это великий плавильный котел, сплавляющий народы и расы!

– Не согласитесь ли продемонстрировать отрывок на нашем концерте?

– Для этого нужен оркестр!

– Вы на скрипке, я на фортепиано…

– Вы играете на фортепиано, а я подумал, вы пришли брать уроки! – признался Мендель.

– Я училась в Петербурге, а родом из Кишинева. Какая может быть в Кишиневе музыка?

– Кишинев! – вскрикнул Давид.

– Успокойся, Давид! – бросился к нему Мендель.

– Какая музыка в Кишиневе – только похоронный марш! Отец! Мать! А… убийцы!..

Давид разразился истерическими рыданиями. Мендель спешно увел его в соседнюю комнату. Вера побледнела: “Что я сделала? Что я сказала?” Вернулся Мендель.

– Где Давидка? – встрепенулась госпожа Квиксано.

– Тебе что-то приснилось, мама. Спи! – успокоил ее Мендель.

– Его родные были убиты? – хриплым шепотом спросила Вера.

– Во время погрома. У него на глазах.

– Нигде жизнь так не оскорбляет и не калечит, как в России. Как он уцелел?

– Пуля попала ему в плечо. Погромщики думали, он мертв. Это спасло его.

– Изверги! Я стыжусь моей страны, – со слезами проговорила Вера.

– Иногда я боюсь за его рассудок.

– Никогда больше не упомяну при нем этот город!

– Ему необходимо учиться, ехать в Германию, – свернул на другое Мендель.

– Разве поздно?

– Нет, не поздно. Вот если бы ваши друзья помогли ему!

– Мой отец любит музыку. Но нет, он живет в Кишиневе. Впрочем, есть кое-кто. Я сообщу.

– О, благодарю вас!

– Сейчас вы должны идти к Давиду. Мы ждем его на концерте.

– Вы так добры, мисс Ревендаль!

– До свидания, господин Квиксано. Надеюсь, Давид станет новым Рубинштейном!

– Какой сильный снегопад! – воскликнул Мендель, открыв дверь.

– Мы, русские, привыкли к этому!

Вера ушла взволнованная. Мысли смешались. “Что он пережил, бедный мальчик! Еврей! Замечательный еврейский парень! Давид – то был юный пастух с арфой и псалмами, певец народа Израиля…”

2. Второе чудесное превращение

Учитель музыки Мендель Квиксано живет в Нью-Йорке с матерью и с племянником Давидом. Юноша единственный из всей многочисленной семьи уцелел в пагубе Кишиневского погрома и бежал к дяде в Америку.