Теннесси Уильямс: Предупреждение малым кораблям [другой перевод]

Монк. Леона, может, лучше включишь автомат? Заиграет скрипка, присядешь за стол, а…

Леона. Какой там еще стол, когда я оскорблена до глубины души. Я ВСЯ КАК НА ИГОЛКАХ!

Пока Вайлет всхлипывает и причитает, появляется СТИВ. На нем цветастая спортивная майка, желтовато-коричневая куртка и в сальных пятнах поварские штаны.

Стив. Это Вайлет там?

Леона. А кто же еще, кроме нее, может завывать перед окошком женского туалета? Только ты в это дело не лезь, мы сами разберемся.

Стив. Что произошло? Ты что, ударила ее?

Леона. Вот прямо в точку попал: прямо по пасти этой грязной сучке врезала. Только пусть из туалета выйдет, пусть только нос высунет, я ей опять по пасти вмажу, заставлю задницу себе поцеловать. Уж я постараюсь! МОНК! НАЛЕЙ МНЕ ВИСКИ!

Монк. Ты уже прилично набралась, в таком состоянии я спиртным никого не обслуживаю.

Леона. Ну, могу и тебе задницу для поцелуя подставить, образина. (Ударяет шляпой по стойке бара.)

Стив. Эй, так ты ударила ее?

Вопрос задан явно невпопад, и Билл смеется.

Леона. Ты что, оглох, уши тебе, что ли, заложило? Не слышишь, как она там воет? Двинула я ей разок? Так вот я отвечаю: да, и еще она от меня получит. (Леона подходит к двери женского туалета.) А НУ, ВАЙЛЕТ, ВЫХОДИ, А НЕ ТО Я ДВЕРЬ ВЫШИБУ! (Стучит кулаком в дверь, затем с презрительным видом бьет по ней шляпой и снова расхаживает по авансцене.)

Билл ухмыляется и хихикает.

Стив. За что она Вайлет ударила?

Леона. А почему ты меня не спрашиваешь?

Стив. За что ты ее ударила?

Леона. А за то, что эта сучка, которую я полгода кормила, неприлично себя ведет.

Стив. Что значит «неприлично»?

Леона. Бог ты мой, ты что, не понял, с кем имеешь дело? Ты что, до потери памяти каждый вечер напиваешься? Сначала здесь, в баре, а потом в ее крысиной норе, а? Сунула свои грязные лапы под стол и начала ими орудовать — вот что значит «неприлично». Когда я вошла сегодня, она руки на столе держала. Красный лак на ногтях почти весь облупился, а под самими ногтями — грязь черная-пречерная. Как будто целый месяц, забыв про воду, лепила куличи из грязи с мерзкими беспризорниками. Это же ужасно, она на глазах деградирует. Ну, я ей и говорю: «Вайлет, пожалуйста, посмотри на свои руки, посмотри на свои ногти. Пожалуйста, Вайлет».

Стив. И поэтому ты ей наподдала?

Леона. Черт возьми, НЕТ! Ты будешь меня слушать? Я сказала, чтоб она на ногти свои посмотрела. А она: «Ну и что, подумаешь, лак сходит». Я и говорю — как лак облезает, она заметила, а что под ногтями грязища — нет.

Стив. Вот поэтому ты ей и врезала?

Леона. Тьфу, да заткнись ты, дай по порядку все рассказать. Я бы ее пальцем не тронула за эту грязь и антисанитарию. Это ее дело, тут драку затевать не из-за чего. А сейчас, если будешь слушать меня внимательно, я скажу, за что ей врезала. Встала я из-за стола, чтобы «Сувенир» прокрутить.

Стив. О чем это она? Ты что мелешь?

Леона. Возвращаюсь и вижу — руки под столом спрятала. Ну, думаю, пристыдила я ее слишком, вот она руки и убрала.

Стив. Поэтому ты ей врезала?

Леона. Ты что, в бар все время пьяный приходишь? ДА НЕТ ЖЕ! СЛУШАЙ ДАЛЬШЕ! Она их спрятала под стол не из стыда за грязные ногти, а по старой привычке — такой же отвратительной. Свои мерзкие руки она сунула под стол, чтобы заниматься неприличным делом между ног у этой вот обезьяны. Пожил в моем трейлере и хватит, сегодня же пулей из него вылетит. Теперь понял, почему я ей врезала? Имей ты между ног, что положено иметь мужчине, ты бы сам ей врезал, а не заставлял меня руки пачкать. Но, похоже, ты не мужчина.

Стив. Я ничего не видел, меня здесь не было. Но почему ты ей все-таки врезала?

Леона. Вижу, у тебя в голове туман такой же густой, как над океаном.

Из туалета доносятся причитания Вайлет.

Стив. Я ей не муж, не был и никогда не буду. Просто хотел выяснить, кто и за что ей врезал.

Леона(бьет его шляпой) . А-а-а!

Стив. Убери шляпу. Я за нее не отвечаю, причем тут я?

Леона. Значит, не отвечаешь? И чувств к ней никаких нет? Даже жалости? Стоишь там, слушаешь, как она в туалете причитает, и еще говоришь, что между вами ничего нет? Ладно, тогда мне ее просто жаль. Зря я ее поколотила. Пусть выходит, я ее и пальцем не трону. Я ее раскусила. Как же это омерзительно: прятать руки под стол, шарить по привычке между ног у кого попало и пытаться ухватиться за мужское добро. Пусть выходит из туалета, я к ней больше не притронусь. Уж слишком мне ее жалко. Выйду-ка я для начала, свежим воздухом подышу, затем найду бармена посговорчивее, чтоб налил мне, а уж потом вернусь — рассчитаюсь сполна и сделаю ручкой покрытой шеллаком и реющей как флаг рыбине, подвешенной над… над… людишками, которые и понятия не имеют, что такое идти под парусом…