Мартин МакДонах: Безрукий из Спокана

Мэрилин. А знаешь, что я тебе скажу? Это было бы очень здорово, если бы тебе сделали ручкой, твоей же, только что отрезанной ручкой! Тебе бы это помогло стать уже наконец решительным !

Тоби. А я тебе скажу вот что. Вот за что я этого парня не люблю. Этого твоего, очень решительного парня. Да, не видал парней я более решительных. Если этому парню вздумается сделать что-нибудь очень хорошее , ну например, климат улучшить на всей планете, так он его улучшит так, что природа, им улучшенная, тут же сдохнет! Вот плывешь ты на своей лодке и в общем-то собираешься нефтяную пленку с головку тюленя снять, а этот козел тут как тут и ему кажется, что ты этого как раз не хочешь! Запрыгнет к тебе в лодку и грохнет тебя! Чтобы ты больше херней не занималась всякой . И никакой болтовни, никаких тебе там аргументов! Голову оторвет тебе и всё! Тюлень будет сидеть у тебя на груди и хлопать ластами от счастья, а голова твоя будет кататься по лодке туда-сюда, поглядывать на тюленя и уже ничего не соображать! И еще я тебе скажу про этого ублюдка страшного кое-что, про эту мразь, тварь…

Неожиданно оконный проем вылетает из петель, поддетый со стороны улицы, и с пожарной лестницы в комнату запрыгивает Кармайкл. Он подходит к канистре. Теперь мы видим вытатуированное слово LOVE на его пальцах.

Кармайкл. Где свечка?

Тоби. Эээ… портье забрал её.

Кармайкл. И кто это разбросал мои руки по полу? Это еще хуже, чем свечка!

Тоби. Да, точно, это всё он, парень снизу. Он ворвался к нам, он сумасшедший.

Кармайкл. Точно? Я с ним тогда чуть позже разберусь.

Тоби. Зачем откладывать — лучше сейчас!

Мэрилин. Конечно, лучше прямо сейчас!

Кармайкл. А, хотите прямо сейчас, да?

Тоби. А, да нет. Это как ты хочешь.

Мэрилин. А… Нашел ты руку-то там, где мы сказали?

Кармайкл. Нашел ли я?.. Тебе на этот вопрос ответить? Пожалуйста.

Кармайкл берет в руки канистру и выливает содержимое на Тоби и Мэрилин.

Тоби. Не надо отвечать!!!

Тоби и Мэрилин от резкого запаха кашляют, сплёвывают бензин, корчатся от неприятных ощущений.

Кармайкл. Знаете, сколько людей пытались наебать меня все эти двадцать семь лет? Мэрилин, а? Да знаете ли вы, скольким людям кажется забавным , что человек живет без одной руки и всё, что ему надо от жизни, — это вернуть эту чертову руку назад ? Знаете, сколько людей думали, что очень мило со мной шутки шутить? Я ведь выгляжу нелепо и смешно только потому, что хочу вернуть то, что по праву было моё ? Знаете, со сколькими людьми мне пришлось общаться в этой сраной стране в последнюю четверть этого сраного столетия?

Мэрилин. Со многими, я думаю.

Кармайкл. Да, со многими! С чертовой кучей! И теперь вы еще двое.

Мэрилин. Мы не из этих! Мы и не думали совсем, что ты смешной!

Тоби. Мы только денег хотел заработать, дружище! Мы не хотели тебя расстраивать.

Кармайкл. А в результате я расстроен !

Мэрилин. Мы видим, да. И это нас огорчает очень на самом деле.

Тоби. Но мы не такие, мы обычно так не делаем…

Мэрилин. Мы только марихуану продаем.

Тоби. Да, мы траву продаем, а не руки.

Мэрилин. А ту мы взяли из музея, это рука аборигена.

Тоби. Мы не хотели ничего плохого, мы просто хотели пару сотню баксов срубить.

Мэрилин. Мы ничего такого ужасного не делали. Не надо нас убивать, пожалуйста.

Кармайкл. Ну, вообще-то , положа руку на сердце, я уже вылил на вас всю канистру.

Мэрилин. И что, мы должны умереть только за то, что хотели пару сотен баксов заработать?

Кармайкл. Точно так!

Мэрилин. Мне кажется, что ты слишком близко всё к сердцу принимаешь. (Пауза.) Правда, Тоби?

Тоби. Да, так и есть, дорогая.

Кармайкл отбрасывает канистру, бродит между разбросанных рук, в куче замечает обувь Тоби и Мэрилин.

Кармайкл. Зачем это вы туфли сняли?

Тоби. Мы пытались сбить пламя. Прости нас.

Кармайкл собирает обувь.

Кармайкл. Вот что забавно: ботинки — мистическая вещь. Я часто о них думаю, хотя у меня самого обуви немного. На самом деле у меня только одна пара вообще. Лежу ночью на кровати и смотрю на ботинки в темноте и думаю: «Неужели это будет последняя пара, которую я в своей жизни надену?» Понимаете? «В этой обуви я хочу умереть или нет?» Никто ведь на самом деле, когда надевает обувь по утрам, не знает, что случится с ним вечером. Может, они обувь надевают, в которой их же и закопают? Никто никогда не знает. А знаете что? А вы-то уже всё знаете! Вы оба уже знаете! Так что давайте-ка цепляйте свои ботиночки и добро пожаловать в ад!