Миро Гавран: Когда умирает актёр

Ева:А потом с Чеховской «Чайкой».

Том:Да, это был ваш лучший сезон. А следующий сезон вы открыли уже не премьерой, а венчанием.

Ева:Да, я вышла замуж в октябре пятьдесят восьмого.

Том:За врача, который не любил театр.

Ева:Откуда вы знаете, что он не любил театр?

Том:Я предполагаю.

Пауза.

Ева:А вы? Что было с вами?

Том:Через месяц после того, как вы вышли замуж, я устроился на работу в городскую библиотеку. Для меня эта работа была легкой и простой, но она была далека от того, чего я хотел. У меня появилась возможность прочитывать за год сотни книг, общаться с людьми, которые знают и ценят литературу. Вместо того чтобы общаться с посетителями вокзальных забегаловок и гостями мрачной дядиной гостиницы, у меня появилась возможность беседовать со студентами-филологами, преподавателями и писателями. На первый взгляд я должен был бы быть счастлив и доволен. Но я не был ни счастлив, ни доволен. Я проклинал судьбу за то, что живу в стране, где нет актерских курсов, и в которой ценятся только те актеры, которые закончили театральную академию. Но я не возненавидел театр. Даже напротив, я стал хорошим зрителем и настоящим театралом. Если я скажу вам, что видел все ваши спектакли, вы не поверите.

Ева:Не поверю.

Том:На сегодняшний день у вас было восемьдесят четыре премьеры.

Ева:Но откуда вы знаете точное количество?

Том:Я же говорю, что видел все ваши спектакли. Даже вел дневник. Дневник Зрителя. Так, для себя. Когда в шестьдесят третьем году у вас родилась дочь, я испугался, что вы не сможете в скором времени вернуться на сцену. И действительно, вы не играли два года. К счастью, ваше возвращение было восхитительно, блистательно до головокружения. Опять-таки к вам на помощь поспешил прекрасный писатель — Бернард Шоу.

Ева:«Пигмалион» был и моим любимым спектаклем. Самая дорогая для меня роль.

Том:Через год после премьеры «Пигмалиона» я женился, а через год у меня родился сын Степан.

Пауза.

Том:Продолжим репетицию?

Ева:Продолжим.

Том:Начнем с третьей сцены.

Ева:Хорошо.

Том:Попробуйте быть как можно проще, без патетики. Вы должны своему бывшему мужу все сказать в лицо, но с осознанием того, что все уже слишком поздно. С осознанием, что в этой ссоре не может быть победителя и побежденного. В ней может быть только два проигравших, когда оголится их прошлое. Я буду защищать моего героя аргументами рационального человека, он ведь мужчина. А вы, как женщина, естественно, призовете эмоции, логику души, а не логику разума.

Ева:Хорошо.

Перемена освещения.

Ева:Тогда, тем летом ты перестал меня любить.

Том:Не правда.

Ева:Правда. Ты перестал меня любить, потому что я перестала удивляться каждой твоей остроте, каждой игре слов. Ты больше не доминировал надо мной, как прежде, и поэтому тебе захотелось другой женщины. Женщины, которая будет тебя любить, которую ты будешь возбуждать своим юмором, работой и прекрасными манерами. Во всяком случае, тебе стала нужна молоденькая дурочка, которая ничего не знает о жизни. Такую любовницу ты себе и нашел.

Том:Ты всегда была склонна к дешевому психоанализу. А ты не забыла, как ты себя вела в то время, и кто вообще установил правила игры в нашем браке. Все, что я делал в то время, я делал ради тебя, а не ради себя. Да и вообще, вспомни, через что я должен был пройти, чтобы…

Ева:Извините, Том, но так дальше мы не можем работать, действительно не можем.

Том:Почему? В чем проблема?

Ева:Проблема в том, что мы репетируем этот спектакль уже полтора месяца, а я до сих пор не знаю, в каком костюме я буду играть.

Том:Подождите еще два-три дня, и мы решим эту проблему.

Ева:И неделю назад вы говорили: «Подождите еще два-три дня, и мы решим эту проблему».

Том:Извините, Ева, но вы должны иметь в виду, что я работаю и как актер, и как режиссер, в конце концов. И если я о чем — то забываю как организатор, вы могли бы мне это простить.

Ева:А кто вообще художник по костюмам? Я даже никогда о нем не слышала.

Том:Он делал прекрасные костюмы для любительского театра «Даска» из Сиска.

Ева:А почему он тогда не появится и не покажет свои эскизы, наметки?