Мерле Карусо: Вживленные в Эстонию

Анне. У смешанного хора Вигала был дружеский хор из Финляндии. Ночевали они в семьях и всегда приносили с собой всякой всячины. Помню, наш финн хотел выбросить пластиковые пакеты, а мы ему — что сами выбросим, а на самом-то деле припрятали в шкафу. И были ужасно рады, ведь я могла пойти в школу и похвастаться, что у меня вот привезенный из Финляндии пакетик.

Эва. Мы были в Нави, такая глухомань на юге Эстонии, я и мой брат и один наш семейный знакомый, они постарше меня были. И… тогда где-то раздобыли бананы. Ровно три банана — маленький такой, средний и самый большой. И дико спорили, что пусть, мол, самый маленький достанется самому малому, а большой — большому. Брат говорил, что ему нужно еще расти, значит, следует и больше кушать. А я говорила, что я же такая маленькая и тоже хочу вырасти большой, что вот мне и следует больше кушать. В общем, решили наконец тянуть жребий. И вышло, что мне достался самый крупный, среднему — средний, и самый старший получил самый маленький. И помню, как же они стали меня сразу уговаривать, чего только не наобещали. Но я ни в какую. Этот банан достался все-таки мне.

Май. В валютные магазины ходили, как в музей. Ходили, смотрели, какие там красивые пестрые упаковки да наклейки разные, и киви, мол, что это за диковинки такие — мохнатые, непонятные. Потом как-то в телеке показывали, как их нужно кушать. Один наш журналист известный, Ивар Вигла, прямо на своей передаче это всем и показал.

Эва. У нас тоже был один друг семьи, который мог все время ездить в Германию. И вот однажды мы были у него в гостях, и он привез как раз киви. Дали и мне тоже кусочек откусить. Но почему-то прямо перед самым отъездом, так что я взяла этот кусочек себе в РОТ, и мы сразу же садились в такси, и вот всю дорогу домой я держала этот кусочек во рту. Собственно, оно мне не очень-то и понравилось. Даже и не помню, как же я от него наконец-то избавилась.

Май. У соседки моей снизу был привезенный из Финляндии пенал и «Лего» тоже, я помню. Я завидовала ей ужасно и все норовила одолжить у нее этот пенал, мол, одолжи на денек! А она так и не дала мне его.

Мария. Моя мама работала в «Интуристе», и у нее было множество знакомых финнов. В какое-то время к нам домой приходило их пачками, я носила только привезенную мамиными знакомыми финнами старую одежду их детей. И в связи с этим у нас постоянно водилась дома валюта или же постоянно стояла валютная тема. Часто эта валюта пропадала — мама тщательно прятала ее везде и абсолютно всегда забывала, куда на сей раз припрятала. И абсолютно всегда я ее где-то находила. В корзине грязного белья, например, однажды нашла в завернутых носках.

Каур. У моей сестры была коллекция жестяных банок. И я ей дико завидовал. Все думал — не может такое быть, что у нее есть, а у меня не единой баночки, так ведь. Помню, я долго и нудно уговаривал ее составить завещание. Мол, все остальное — куда ни шло, а банки она должна оставить мне.

Эркки. 91-й — «Рок Суммер». Я и мой друг получили себе красивые желтые футболки и назывались мы санитарами на плацу. А означало это, что нам нужно было собрать все разбросанные старыми рок-пердунами бутылки, чтобы тарой не стали в них кидаться. Набегались мы с этими бутылками, отвозя их в прием тары, и заработали себе на этом мероприятии солидную копеечку. Гордились мы страшно, да и эти красивые желтые футболки мы тоже себе получили, спереди волк какой-то нарисован, а сзади — «91» и Певческое поле, и «Rock Summer», и все такое.

Кайа. С детства я проводила все свои каникулы и все лето в деревне на юге Эстонии, недалеко от маленького городка Выру. Оба мои дедушки и бабушки родом оттуда. Были. Мы говорили много о военном времени, о депортациях, бабушку мою тоже выслали, так ведь. Дедушка все про своё говорил, и про Сибирь тоже, и я страшно боялась, что будет война. А когда в августе 91-го эти русские танки пришли, то я стала бояться за дедушку, за деда своего. Ведь он же русский, только он-то ни в чем не виноват. Вдруг и его сошлют, такие вот были страхи.

Эва. Я тоже была часто в Выру, у бабушки. Там дерево такое стояло, а под деревом яма, стены которой укреплены камнями. Небось, с войны осталась. Вот я тогда и подумала — случись что, я в этой яме и поживу.

Кайа. У дороги, эти, ну, старые мельницы еще стоят, вот я всегда и думала, что, если война будет, то мы в эти старые мельницы и уйдем. Не знаю, вероятно, решила, что там нас никто искать не будет… и еще я думала — а как же мы там все уместимся, ведь и коровы еще тоже, и что будет, если и другие захотят туда же прийти, как нам быть тогда?