Владислава Мека: Чужая семья. Мачеха

Отец больше после этого инцидента не ходил в больницу и запретил мне там появляться. Поэтому я лишь знаю, что сестру забрали родители Ольги. мы же по молчаливому согласию постарались больше эту тему не открывать. Мама очень тяжело переносила все произошедшее. Алексей не знал, как себя вести, даже порывался съехать от нас в гостиницу. Но мама не позволила. Думаю, она пережила то время только потому, что крепко держала за руки нас. Меня и Алексея. Впрочем, ни я, ни он не возражали.

В июне отец уехал в Москву. Мне кажется, он видел дочь, но мама молчала, молчал и я. А через неделю мы поехали отдыхать на Бали. Родители выглядели влюбленными подростками и я перестал волноваться. Алексей неплохой. Не хороший, но и не плохой. Он просто человек, такой ж, как большинство. Но от большинства его отделяет то, что он любит мою маму и кажется, меня тоже. И я рад этому. Правда, рад. Я могу начать строить свою жизнь без оглядки на маму, которую всегда боялся оставить одну. Теперь, она не будет одна. Никогда.

Держи меня крепче, мама, я сегодня пьяна,

Его неземные слова допила до дна.

Держи меня ночью, мама, я так сильно больна,

От одного лишь взгляда его убегаю…

Вон, а туман, во всем тумане…

Мысли все о нём, лишь о нём, все о нём.

Артем.

— Эти детки доведут меня! Неужели и мы были такими же?

— Темыч, мы были хуже! Не помнишь, что мы устраивали преподам? Да сам ректор крестился когда видел наш курс! А эти просто слегка бесшабашные, к пятому курсу пройдет. Мужайся, брат — похлопал меня по плечу Серега, зав. кафедры экономистов.

— Ты не представляешь, как сегодня меня измучили первокурсники. Такое чувство, что им не восемнадцать, а пять и это не институт, а детский сад! — покачал я головой.

— Ну, а что ты хотел? Сам же рвался в профессуру. Мог бы остаться в отцовском бизнесе. Я тебя, если честно, не понимаю. Кто отказывается от миллионного холдинга в пользу кафедры? — усмехнулся Серега.

— Я! Даже институт предпочтительней по сравнению с родительской опекой. Они до сих пр считают, что я маленький мальчик, которого надо через дорогу за руку водить. И это в мои тридцать три. А что было бы дальше? До старости под их крылышком? Увольте! Лучше эти мелкие спиногрызы, чем заботливые мама с папой — передернулся я, вспоминая, как неделю назад, перед моим отъездом, мама собрала мне кучу сумок с соленьями и вареньями. Кто бы мог поверить, что входящая в десятку самых влиятельных женщин страны делает самостоятельно заготовки на зиму? Я вот верю, поскольку она заставила меня помогать.

— Богатые тоже плачут — фыркнул Серега.

— Ага — согласился я машинально, пристально вглядываясь в стайку девушек, почти все мои новенькие, кроме одной этой я не видел — твоя? — спрашиваю у друга.

— Моя. Красивая, но стерва — с печалью в голосе замечает Серега.

— Откуда знаешь? Первый день же только — продолжаю я любоваться смуглой шатенкой.

— Она уже устроила разборки со своими однокурсницами. Чего думаешь с твоими кукует? В пух и прах разругалась с девчонками — посетовал друг.

— А в чем причина? — разгорелось во мне любопытство.

— Черт его знает! Мне кажется, в том, что она такая яркая. Когда это девочкам нравились те, кто красивее их самих? — со знанием дела заметил Серега.

— Да уж. Молодежь — продолжая смотреть на девушку, что смеялась над какой-то шуткой согласился я.

— Ой, вы на него посмотрите, старичок, нашелся! — хлопнул меня повторно по плечу друг — ладно, некогда мне с тобой лясы точить, еще ведомости заполнять и вести душеспасительные работы с пятикурсниками, эти засранцы совсем от рук отбились. Вот уж где не везет, так не везет.

— Удачи тебе, в нелегком труде и кровавой обороне — пожелал я Сереге.

Впрочем мне и самому надо было в деканат. Сейчас там будет нешуточная война за классные часы. Никто не хочет вести первые пары и оставаться на последние. Поэтому лучше с самого начала застолбить себе хорошее время. Чем я и занимаюсь вот уже на протяжении шести лет. Помню свой первый год после аспирантуры, тогда я, как и большинство зеленых, вроде меня преподавателей, профукал этот момент и целый год вставал в семь утра, чтобы попасть на первые пары к сонным и вялым ученикам. Много воды с тех пор утекло, но одно я запомнил бетоно — в этом серпентарии профессорских акул надо быть на чеку.

Выторговав свои часы с десяти и до двенадцати, я и не заметил, как испортилась погода. В любой бочке меда, найдется ложка дегтя. Пора уже это понять. Сегодня я опаздывал, поэтому вместо машины поехал на метро, сейчас под дождем до него пилить и пилить, а зонта нет. Чувствую завтра я устрою праздник своим ученикам, не явившись на работу по состоянию здоровья.