Дана Жанэ: Ужасная любовь

Лика. У меня такое странное чувство. Мне кажется, что у тебя идеальная жизнь. Ты живешь своим творчеством. Ты всю свою жизнь вкладываешь в свое творчество. Когда я думаю, как много ты сделал уже в моем возрасте — мне хочется плакать… Я так хотела бы быть — как ты. Стать, как ты — настоящим творцом. Я так рада, что решилась написать тебе письмо. Просто не представляю теперь, что было бы, если бы я не решилась. Моя жизнь продолжила бы идти своим тихим ходом, и я никогда бы не узнала тебя, и у меня никогда не появился бы такой друг, как ты. Теперь мне сложно представить такую жизнь.

Почти невозможно. Наверное, судьба, все-таки, существует и если люди должны встретиться — они встретятся, — какой бы странной не была эта встреча. Вот как у нас, например.

Борис. Ты левша или правша?

Лика. Левша.

Борис. А ногой тоже левша?

Лика. Как это? А бывает левши ногой?

Борис. Ну да.

Лика. А как узнать?

Борис. Надо встать и представить, что ты пинаешь мяч ногой.

Лика. Я сейчас это сделаю.

Борис. И как? Какой ногой пнула?

Лика. Правой.

Борис. Значит, ногами ты — правша.

Лика. Вот как. Это странно.

Борис. Да. Судя по всему, ты — сложная женщина… Я вот — сложный мужчина.

Лика. Я уже поняла))))))))))

Лика. Когда ты любишь писать — в какое время суток? Я знаю, многие пишут ночами. Я вот не могу. Плохо это или хорошо, но ровно в полночь голова моя превращается в тыкву. И все. Больше писать не могу. Я слышала мнение — не знаю, согласишься ли ты с ним… Что не стоит доверять словам, написанным поздно ночью. Ты согласен с этим? Или нет?

Борис. Я пишу много всего сейчас. Я чувствую, что это один из тех моментов, когда история будто пишется сама. У меня нет выбора, я не могу не писать ее сейчас, когда она здесь, во мне и пишется сама. Это чувство, будто я соединен с историей, подключен к ней. Заперт с ней в одной комнате. Не могу из комнаты выйти, пока ее не напишу. Мои пьесы часто называют «темными» — потому что я, именно что доверяю тому, что пишу глубокой ночью. Но я бы не стал доверять всему, что говорю глубокой ночью… Или тому, что я говорю во сне.

Лика. Ты говоришь во сне?

Борис. Иногда.

Лика. Я никогда не говорю во сне. Сплю, как убитая.

Борис. Когда я был маленький, — я ходил во сне. Мама мне рассказывала. Мне было десять. В год, когда отец от нас ушел. И я вставал, и брел на кухню, к холодильнику, делал там бутерброды с маслом и вареньем, во сне, а потом прилеплял их к обоям на стене. На радость маме.

Лика. Ой, ну надо же! А моя подруга как-то провела ночь с одним парнем, они были за городом, на чьей-то даче, — я клянусь, это не я была, а моя подруга, — и она рассказывала, что среди ночи, этот парень вдруг начал кричать во сне, громко кричать: «Осторожно!

Кошки! Они окружили дом! Они едят людей!»

Борис. Я только что улыбнулся.

Лика. А другая моя подруга. Это тоже не я. Мы с ней в поезде вместе ехали на море. И на утром стала во сне причитать: «Мама, мама, зачем ты так, не надо, мама, мама…». Было неловко. Все купе на нее вытаращились, и мне пришлось ее быстро разбудить… Сама я рада, что сплю, как убитая. Мне повезло, что никто не сможет так просто узнать мои секреты.

Борис. Это правда. Тебе повезло.

Лика. Я теперь смотрю и читаю всё про театр. Вчера посмотрела онлайн документальный фильм. «Потеря безымянных вещей». Ты видел его? Там про одного очень талантливого театрального режиссера, который однажды упал с моста, ударился головой и потерял весь свой талант. Это реальная история. Такая печальная. Я раньше думала: ну и пофиг, что у меня ничего нет, зато у меня есть мой талант. Но даже его, получается, можно вот так, разом, потерять… Пожалуйста, пришли мне то, что ты сейчас пишешь. Ты недавно написал, что хочешь прислать мне то, что ты сейчас пишешь.

Борис. Лика, Я только сейчас вернулся домой. Я был на тренировке, потом на премьере друзей. Я буквально засыпаю на ходу, но я хочу сказать тебе — спасибо. Ты особенная. Я рад, что я знаю тебя. Спасибо за то, что ты так внимательно прочла новый драфт и за твои комментарии. Это много для меня значит. Я напишу тебе подробнее, после того, как проснусь.

Борис. Ты украсила мое утро, Лика. Я рад, что тебе больше нравится новый драфт. Я подумаю о той сцене с мальчиком и его мертвой матерью. Наверное, ты права, и это перебор. Наверное, лучше показать его одного, чтобы он держал в руках какую-то вещь, что осталась после нее… Что-то в этом роде… Я впечатлен тем, как умело ты формулируешь свои мысли. Мне надо ехать на встречу с декоратором «Бледных роз». До этого надо выгулять собаку. На улице дождь, но собаку это не остановит. Завтра у меня work-shop, — я там буду делать режиссерский эскиз «Хрупких костей», — моей монопьесы, которую ты читала. Я не выспался, хочется спать дальше и слушать дождь за окном, но не получится. Как же хорошо начать день с письма от тебя. Еще раз спасибо.