Федор Раззаков - Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино

Этот разговор длился не дольше, чем первый – минут 2025. Затем чекист сказал: «Я откровенно вам скажу, Михал Михалыч, вышестоящие товарищи вами интересуются, и они поручили для начала с вами познакомиться мне. Будем считать, что познакомились. А в дальнейшем я вам позвоню…»

И на прощание сообщил, где состоится их следующая встреча – в гостинице «Ленинградская», что у трех вокзалов. Именно там Козакова и завербовали. Тот же чекист, что беседовал с ним в отделении милиции, сказал: «Для тебя не секрет, надеюсь, что мы живем в капиталистическом окружении. И что у нас много врагов. Как внешних, так и внутренних. И нам нужна помощь честных советских людей. И молодых в первую очередь. Ты – комсомолец. Ты – хороший артист. Ты на хорошем счету. И, думаю, можешь быть нам полезен».

Козаков стал возражать: дескать, у меня нет времени даже с дочерью погулять, не то что еще чем-то заниматься, что он абсолютно не умеет хранить тайны. И вообще он не стукач и людей таких презирает. Что считает: отошли те времена, когда советский человек должен следить за другим советским человеком и доносы писать. Надо верить людям…»

На что получил в ответ: «Михал Михалыч! Ты абсолютно прав. Отошли те времена. И люди в нашем учреждении сейчас совсем другие. Тебе это известно? Абсолютно другие. Другой стиль. Успокойся, даю тебе честное слово коммуниста, что никто тебе не предлагает следить, а тем более доносить на твоих товарищей и вообще советских людей. Ты меня понимаешь? Слово коммуниста. На советских, подчеркиваю, никто и в мыслях не имеет. Но есть несоветские, а вот они нас интересуют, поскольку они несоветские. Понял наконец? Мы, работники органов, занимающиеся контрразведкой, блокированием действий иностранной разведки и, в частности, американской (судя по этим словам, это был один из руководителей 1-го (американского) отдела 2-го главка. – Ф. Р.), обращаемся к тебе, советскому актеру, советскому гражданину, комсомольцу, с просьбой, с предложением помочь нам в этом ответственном, государственном деле. Ну, что ты нам на это ответишь? Миша, что я мог им ответить? Что я не советский человек, что я не комсомолец, что я не знаю, что есть американская контрразведка…».

Поскольку Козаков все еще колебался, но было видно, что в его сознание уже была заложена «мина замедленного действия», чекист решил не форсировать события. И сказал: «Ладно, Михал Михалыч, вы подумайте. Мы подумаем. И созвонимся. Хорошо? Но вы подумайте, хорошенько подумайте. Это будет вам небезынтересно. Железный занавес поднят. Предстоит общение с иностранцами. Они вашим театром и вами лично интересуются. Избегать этого не следует. Это расширяет кругозор. И как актеру вам это будет крайне полезно. Кстати, вас, по-моему, собираются в Англию на фестиваль послать. Как? Не слыхали еще? Собираются. Собираются, Михал Михалыч. Так что подумайте. Сейчас не отвечайте. А мы еще с вами увидимся. Кстати, когда у вас „Гамлет“ идет в этом месяце? Моя жена ко мне пристала – все хочет вас на сцене посмотреть в роли принца датского…».

После этой встречи актер и чекист какое-то время не виделись. Но второй периодически звонил первому и интересовался всякими мелочами: как дела дома, как в театре? Короче, не давал о себе забыть. В августе 57-го Козаков с театром съездил с «Гамлетом» в Канаду на шекспировский фестиваль, где имел большой успех. А когда вернулся на родину, его знакомый чекист сразу назначил новую встречу – все в той же «Ленинградской», в том же 318-м номере (по другой версии, это случилось спустя год). И вот там Козакову и было дано первое конкретное задание: войти в контакт с 25-летней американской журналисткой Колетт Шварценбах, которая, как оказалось, была большой поклонницей таланта Михаила Козакова. Исходя из этого, задание было несложным.

В роли «сводни» выступал КГБ, причем это сводничество напоминало историю конца сороковых, о которой я уже рассказывал – с актрисой Кирой Ивановой и адмиралом Головко. То есть Козаков и Шварценбах должны были встретиться на вечеринке, которую устраивали агенты КГБ из творческой среды. В роли этих людей выступали: известный драматург с супругой и оператор, у которого Козаков снимался в одном из фильмов. На тот момент (сентябрь 1957 года) за плечами актера было всего три фильма: «Убийство на улице Данте» (1956; оператор Борис Волчек), «Трудное счастье» (1958; оператор Александр Харитонов), «Хождение по мукам» (фильм 2-й – «Восемнадцатый год», 1958; оператор Леонид Косматов).