Федор Раззаков - Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино

Актриса большого таланта, чуткий и отзывчивый товарищ, она по праву завоевала любовь советского зрителя. Думаю, что и в будущем она создаст еще много ролей в наших кинофильмах и оправдает все надежды, которые налагает на нее звание лауреата Сталинской премии, звание одной из любимейших актрис нашего народа».

В числе других заступников Федоровой значились: Сергей Юткевич (снял ее в трех фильмах), Иван Пырьев, Борис Бабочкин, Фаина Раневская, Эраст Гарин, Михаил Астангов, Борис Барнет, Андрей Абрикосов и многие другие.

Впрочем, кандидатуру одного из этих заступников – Ивана Пырьева – авторы книги «Дочь адмирала» Виктория Федорова и Гэскел Фрэнкл категорически отвергают. Вот что они пишут о нем в своем произведении:

«Надев нарядный черный костюм, который одолжила ей Русланова, Зоя на второй день после освобождения отправилась на студию. Когда она сказала секретарше, что хочет поговорить с директором, секретарша окинула ее критическим оком, но все же подняла трубку внутреннего телефона.

– Вам придется подождать, – сказала она.

Зоя прождала три часа. С ее губ не сходила горькая усмешка. Она понимала, что все это означает. „Иван Грозный“ – так за глаза на студии называли директора (именно такое прозвище было у Ивана Пырьева в киношных кругах. – Ф. Р.) – снова демонстрировал свою силу. Весьма недалекий, он и прежде компенсировал свое духовное убожество жестокостью. Таков был его способ самоутверждения, который, по всеобщему мнению, скрывал неуверенность в самом себе.

Наконец он принял Зою, встретив ее словами:

– Вас освободили?

Зоя утвердительно кивнула:

– С меня сняты все обвинения, мне разрешено снова работать.

– Покажите документы, подтверждающие ваши слова, – сказал он.

– У меня пока нет никаких документов, – ответила Зоя. – Они будут готовы лишь через несколько месяцев, но у меня есть телефон следователя, который ведет мое дело. Он просил вас позвонить ему, и он подтвердит, что я реабилитирована.

Директор покачал головой.

– Нет документов – нет работы.

– Но я имею право работать, – сказала Зоя. – Хотите вы того или не хотите. Вы обязаны предоставить мне работу.

Он улыбнулся.

– Следователь нам не указ. Когда получите документы, приходите. Всего хорошего!

Потрясенная, Зоя вышла со студии. Два дня, проведенные с Руслановой, вернули ей ощущение вновь начавшейся жизни. Теперь ее захлестнуло чувство, что она снова в тюрьме.

Она отверженная, с ней обращаются как с дерьмом. Неужели директор студии использует свое положение, чтобы продемонстрировать власть? Имеет ли он право отказать ей в работе до получения документов?

Зоя вошла в маленький скверик и отыскала свободную скамейку. Сев на скамейку, она закрыла лицо руками, чтобы никто не увидел ее слез. Что с ней будет?.…»

Могло ли случиться описанное? Вполне. Пырьев и в самом деле был тогда директором «Мосфильма» (с 1954 по 1957 год), отличался крутым нравом и, судя по всему, недолюбливал Федорову. К тому же в 1954 году все еще был в фаво

ре Иван Большаков – бывший киноминистр. Он занимал этот пост с 1939 года по 1953-й (до момента смерти Сталина, который был его патроном), а потом стал первым замом министра культуры, курируя именно кинематограф (в 1953–1963 годах руководство советским кино осуществлял Минкульт). Поэтому на момент выхода из тюрьмы у Федоровой еще существовали недоброжелатели из числа прежних. Однако их сила и влияние уже были на исходе. Например, Большаков в 1954 году потеряет свой пост в Минкульте и перейдет на работу в Министерство внешней торговли (тоже станет замминистра).

Что касается Пырьева, то и его влияния окажется недостаточно, чтобы наглухо «перекрыть кислород» Федоровой. Например, в 1956 году именно на «Мосфильме» она снимется в одной из картин. Почему же Пырьев ей этого не запретил? Может, потому, что на него «надавили» сверху, чтобы он не чинил препятствий бывшей узнице ГУЛАГа? Ведь именно в феврале 1956 года в Москве прошел ХХ съезд КПСС, где Н. Хрущев выступил с докладом «О культе личности Сталина». После этого обижать репрессированных стало опасно. И особенно тех репрессированных, за которых было кому заступиться. Ведь одних только положительных характеристик в пользу Федоровой было вовсе не достаточно для того, чтобы она сумела не только восстановиться в профессии, но и наверстать в ней упущенное – вернуть себе былую славу. Например, другой актрисе – Татьяне Окуневской, которую, как мы помним, посадили в ноябре 1948 года, а выпустили на свободу вместе с Федоровой в начале 54-го – тоже удалось вернуться в кинематограф на волне ХХ съезда, но былую славу она уже не обрела, поскольку почти не снималась – она запишет на свой счет всего лишь один (!) фильм в пятидесятые – шестидесятые годы. Чего не скажешь о Федоровой, которая снималась с частотой пулеметной очереди, и среди новых ее работ были по-настоящему звездные. Естественно, достигнуто это было во многом с помощью таланта. Но и не только. Судя по всему, были у актрисы доброжелатели «наверху», которые активно помогали ей на этом поприще. Причем эти люди могли служить не только в кинематографе, но и на… Лубянке. И снова вспомним Павла Федотова, который именно в момент освобождения Федоровой (март 1954-го) вернулся в кресло главного контрразведчика – возглавил 2-е Главное управление КГБ при СМ СССР. А у этого подразделения, как мы помним, была не только обширная сеть агентуры по всей стране (в том числе и среди творческой интеллигенции), но и множество добровольных помощников, которые могли выполнять самые деликатные поручения контрразведки. Поэтому вполне можно предположить, что Федотов, памятуя о прошлых заслугах агента «Зефир», сделал так, чтобы ее восстановили в профессии. Кстати, об агентурной деятельности.