Сюзан Нейпир - Волшебные миры Хаяо Миядзаки

В XXI веке многие хотят стать аниматорами. Среди взрослых моего поколения это довольно редкая профессия, зато большинство из моих студентов активно изучают анимацию и хотят сделать карьеру в этой области. Анимация стала неотъемлемой частью медиакультуры, она присутствует не только в мультсериалах, но и в рекламе, и в игровых фильмах, и повсюду в интернете. Однако в Японии 1950-х – начала 1960-х годов ни у кого и в мыслях не было, что можно стать профессиональным аниматором. В лучшем случае можно было бы попробовать стать художником манги, это и стало целью юного Миядзаки. И его не поддержали ни одноклассники, ни родители. Манга – для детей. А в респектабельных семьях среднего класса сыновьям было положено строить карьеру в корпорациях, получать зарплату и пополнять армию трудолюбивых руководителей, приносящих себя в жертву во имя экономического процветания страны.

Хаяо к такой судьбе интереса не питал: «Я учился в старших классах как раз в то время, когда японская экономика вот-вот должна была ступить на путь стремительного роста. И тогда я был, наверное, единственным парнем среди всех моих знакомых, кто действительно читал мангу. Если бы я рассказывал людям, что тоже рисую комиксы, они бы относились ко мне как к идиоту. Конечно, у меня наготове было алиби, так что мне было легко. Я считал, что любой человек, не способный оценить потенциал манги, – сам идиот» [32] Миядзаки. Отправная точка , 97. .

Этот потенциал Миядзаки разглядел довольно рано, как и свое призвание художника манги. Большую часть его детства и юности можно рассматривать как подготовку к карьере – с точки зрения навыков, которые он развивал, а также с точки зрения психологической и моральной сторон. Любовь к рисованию и глубокое визуальное восприятие окружающего мира соединились в нем с чувством ответственности и способностью работать с людьми, правда, поначалу только со своими братьями. Кроме того, ему необходимо было уходить из реального мира в царство воображения.

Потребность, вероятно, возникла из-за кризиса, который семья переживала в связи с болезнью матери, а также из-за постоянного чувства одиночества. Миядзаки мрачно описывает свое детство, называя его «позорно жалким» и признаваясь, что по мере взросления он намеренно «отстранился от [своего детства]» [33] Там же, 200. . Зато именно в те годы он обрел инструменты, благодаря которым станет успешным.

Выдающиеся художественные способности Хаяо проявлял уже в раннем возрасте. Япония богата многовековыми изобразительными традициями, что подтверждает Такахата, партнер Миядзаки, говоря о влиянии японских свитков на современную анимацию [34] См.: Такахата. Juniseiki no animeeshon . . Японское начальное художественное образование считается более совершенным, чем западное, и дети там осваивают сложные техники в гораздо более раннем возрасте, чем в Европе или Америке.

Школа и японская культура только усилили врожденный талант Миядзаки. Его брат Арата вспоминает конкурс в начальной школе, когда им обоим дали задание нарисовать свой сад со второго этажа дома. Несмотря на то что Арата на два года старше, он уже тогда заметил, что Хаяо рисует на недостижимом для него уровне, и отметил поразительное мастерство своего младшего брата «рисовать всё правильно». «Как ни смотри на те наши рисунки, у Хаяо получалось лучше». Арата увидел, как два учителя остановились перед рисунком Хаяо. «Слишком хорошо», – сказал один из них, намекая на то, что младшему брату, вероятно, помогли взрослые. В итоге Арата выиграл конкурс [35] Оидзуми. Miyazaki Hayao no genten , 58. .

Способность Миядзаки рисовать с невероятной точностью и вниманием к деталям оказала мощное влияние на его работы. В отличие от многих анимационных фильмов, как западных, так и японских, картины студии «Гибли» известны глубиной и резонансом фона.

Миры Миядзаки характеризуются тем, что Элеонора Кэмерон называет «особенностью места», то есть ощущением, что действия разворачиваются на большом пространстве, обладающем текстурой и своей спецификой [36] Кэмерон. McLuhan, Youth, and Literature , 112. . Это придает четкое ощущение реальности всему, от буколического пейзажа в «Тоторо» до адриатического побережья в « Порко Россо» .

Первой и непроходящей художественной любовью Миядзаки стали машины, начиная с красных пожарных машин, которые он рисовал в детстве, до самолетов, которые завораживали его в послевоенное время. Арата задается вопросом – связана ли эта последняя одержимость с деталями самолетов, мальчишки находили их на территории закрытого семейного завода, собирали и показывали другим детям, вызывая у них страшную зависть [37] Оидзуми. Miyazaki Hayao no genten , 57.