Георгий Натансон - 320 страниц про любовь и кино. Мемуары последнего из могикан

Наконец Андрей сдался и вставил эти эпизоды в монтаж. Через несколько дней, посмотрев фильм, Андрон Кончаловский спросил Тарковского:

– А это что за кадры?

– Это я вставил по предложению Натансона.

– Они чужеродны фильму, убери их немедленно.

Этих слов Андрона было достаточно, чтобы Андрей оставил их навсегда. Потом критики и киноведы писали, какой гениальный Тарковский, что включил в фильм эту хронику – кадры мщения за злодеяния фашистских главарей и их подручных.

Кстати, через некоторое время после победы я был в Берлине вместе с Романом Карменом, который снимал послевоенный Берлин. И был страшно удивлен виду немцев. Ни одного белокудрого не встретил, маленькие ростом, некрасивые. Ни одной красивой женщины на улице. Таких красавиц, которые ходят в Москве на Тверской, в Берлине просто увидеть невозможно. Где же гитлеровские арийцы?

Увидел разрушенный Рейхстаг с фамилиями на колоннах воинов-победителей. Очень сожалел, что союзники разрешили впоследствии немцам отремонтировать здание рейхстага. Конечно, надо было его оставить навсегда разрушенным, как памятник войны, развязанной Германией. Ведь при взятии Рейхстага и водружении на нем красного знамени победы погибли тысячи наших солдат и офицеров.

В наше время в Германии вновь издаются книги Гитлера «Майн Камф». Существуют и нацистские организации. Публикуется предсмертный призыв Гитлера уничтожить евреев. Я не пророк, но не исключено, что проигравшие войну немцы снова сплотятся под руководством нового фюрера, потребуют от России вернуть Восточную Пруссию с городом Кенигсберг – сегодняшний Калининград и Калининградскую область, и найдутся русские мюнхевцы, которые во избежании войны пойдут на такой шаг. Ведь среди жителей Калининграда и чиновников города сегодня раздаются предложения переименовать Калининград в Кенигсберг и вернуть Восточную Пруссию немцам. А затем немцы ринутся на Россию, в которой существуют русские фашисты и националисты – 5-я колония (такого не было в России в 1941–1945 годы), они помогут.

«Люди, будьте бдительные», – завещал Фучек. Его призыв забыть – смерти подобно.

В работе над «Ивановым детством» я познакомился с чрезвычайно талантливым Николаем Бурляевым, исполнителем роли Ивана. Он стал моим другом навсегда (Коля Бурляев даже вне съемок всегда был серьезен, словно жил образом Ивана). Общались мы и с Андроном Михалковым-Кончаловским, который вместе с Тарковским участвовал в переделке сценария. На съемки приходил и юный Никита Михалков (ставший со временем замечательным актером, режиссером и авторитетным государственным деятелем). Он с трепетным интересом наблюдал за работой Андрея и безропотно выполнял поручения: бегал за сигаретами, минеральной водой.

«В «Ивановом детстве», – писал Андрей Тарковский, – я пытался анализировать состояние человека, на которого воздействует война. Если человек разрушается, то происходит нарушение логического развития, особенно когда касается психики ребенка… Он (герой фильма) сразу представляется мне как характер разрушенный, сдвинутый войной со своей нормальной оси. Бесконечно много, более того – все, что свойственно возрасту Ивана, безвозвратно ушло из его жизни. А за счет всего потерянного приобретенное, как злой дар войны, сконцентрировалось в нем и напряглось».

Фильм был запущен 1 августа 1961 года и снят за пять месяцев с экономией. В июне 1962 г. выпущен на экраны с присвоением первой категории.

«Иваново детство» на первом просмотре в Доме Советской армии было разгромлено. На этой встрече с деятелями армии присутствовали только Андрей и я.

– Неужели мы сделали такую плохую картину? – озабоченно спросил у меня Андрей.

– Картину ты создал замечательную, – с полной уверенностью ответил я.

Поехали ко мне домой на обед. Мария Михайловна угостила нас только что приготовленными вкуснейшими фрикадельками. Андрей с аппетитом их уплетал и, кажется, немного отошел от неблагожелательного просмотра.

Руководство Госкино послало фильм на Венецианский фестиваль, где он получил Гран-при – «Золотого льва», став сенсацией фестиваля. И началось триумфальное шествие картины по миру. В Венеции были Андрей Тарковский и Андрей Кончаловский. После решения жюри Тарковский кричал: «Победа! Победа!!!»