Георгий Натансон - 320 страниц про любовь и кино. Мемуары последнего из могикан

Вторую серию «Ивана Грозного» Сталин яростно забраковал. Эйзенштейн не пережил разгрома фильма и тяжело заболел. Николай Черкасов и Григорий Александров попросили Сталина принять их и обратились с просьбой разрешить Эйзенштейну переделать эту часть «Ивана Грозного», исходя из его замечаний. Когда Эйзенштейн поправился, Сталин принял его вместе с Черкасовым. Более двух часов шла беседа. Сталин позволил переделать обруганный фильм, но потребовал не спешить и переделывать основательно. «Мудрость Ивана, – Сталин как-то назвал царя Ивана Грозного своим учителем, – в том, что он стоял на национальной точке зрения и иностранцев в страну не пускал. – Известна фраза Сталина: «Иностранцы – засранцы». – У вас опричники показаны как «Ку-клукс-клан», а опричники – это прогрессивная армия». Прощаясь, Сталин сказал: «Работайте! Желаю удачи. С богом!»

Сергею Михайловичу не суждено было переделать вторую серию «Ивана Грозного». В 1948 году его не стало…

Трудно было смириться и с кончиной Николая Константиновича. Я вылетел в Ленинград. Его супруга Нина Черкасова сообщила мне, что горсовет Ленинграда отказался похоронить Черкасова на престижном кладбище – Литературных мостках, и что она направила телеграмму Косыгину, председателю Совета Министров СССР, с просьбой заступиться. Ответ пришел незамедлительно. Косыгин дал разрешение похоронить Черкасова в лавре. С ним прощался весь Ленинград. Николай Константинович много лет был депутатом Верховного Совета СССР и многим людям помогал, часто заступался и за деятелей искусства, подлежащих репрессиям. Конечно, нажил себе врагов среди бюрократов от культуры – вот они и решили отомстить.

Черкасов писал: «Самой интересной и нужной сегодня темой в искусстве я считаю тему воспитания молодого поколения. Человек, который прожил свою жизнь не зря, интересно и достойно, не может, находясь рядом с младшим, не чувствовать себя ответственным за его будущее. Я же, рассматривая кино, так сказать, под своим актерским углом зрения, вижу, что наиболее впечатляют те фильмы, где есть интересная центральная фигура – крупный, своеобразный, талантливо сыгранный герой: там зрителю есть за кого болеть, кому сочувствовать, с кем пережить горе и радость!»

Черкасов был добрым, веселым человеком. Он часто шутил, рассказывал смешные истории. Дружил с Эйзенштейном, Шостаковичем, Мравинским. Воспоминания о Черкасове оставили Чарли Чаплин, Жан Кокто, Алексей Толстой, Лев Кассиль, Всеволод Иванов, Питер Брук, Ингмар Бергман… Однажды он подсчитал, сколько человек принял как депутат Верховного Совета СССР – оказалось, 2565. Георгий Товстоногов писал: если можно было бы собрать в одно место всех, кому когда-нибудь в трудную минуту жизни помог Николай Константинович, пришлось бы арендовать стадион. Таким был незабываемый Черкасов, любимый народом, – гениальный Паганель, Александр Невский, Иван Грозный, Дон Кихот, академик Дронов.

Как-то я случайно прочел пьесу Александра Володина «Старшая сестра». Предложил ему написать сценарий. Он согласился. Но сценарий от пьесы почти не отличался. С большим трудом он прошел на худсовете: что за кино, где действие проходит в одной комнате? Нет кинематографических событий. Опять старая песня.

Вновь поддержал меня Иван Александрович Пырьев. «Пусть себя попробует молодой режиссер». Авторитет Пырьева был непререкаем. И нас запустили в производство.

Я поехал в Ленинград, в легендарный БДТ – театр великого Георгия Товстоногова, и увидел в спектаклях самобытную, удивительную и талантливую Татьяну Доронину. По окончании одного из спектаклей направился к ней в гримерную. Когда, потерявшись в многочисленных гримерных, я бродил в поисках той, которую занимала Доронина, ко мне обратился очаровательный артист Стржельчик:

– Чем я могу вам помочь?

Я ему объяснил, что ищу Доронину, что я московский режиссер.

Татьяна Доронина и Наталья Тенякова. Кадр из фильма «Старшая сестра»

– У нас есть традиция. Гости расписываются под потолком. Пошли за мной, – сказал он.

Действительно, множество подписей известных деятелей культуры Ленинграда, Москвы и зарубежья темнели на потолке.

– Вот вам кисточка и краски.

Я нашел свободное место под подписями… Дорониной и Басилашвили (на тот момент ее супруга) и подписался. В 2011 году, когда шли съемки фильма обо мне к моему юбилею, снимали и подписи под потолком, они уцелели и останутся там, надеюсь, навсегда.