Нильс Торсен - Меланхолия гения. Ларс фон Триер. Жизнь, фильмы, фобии

Ларс фон Триер, не будучи большим фанатом морских перевозок, рассудил, тем не менее, что, как только он попадет на борт, часть дела будет сделана.

– Значит, я уже в какой-то мере с этим справился. Принял решение, – говорит он.

Так что он заехал внутрь парома, припарковал свой идиотский «опель» подальше, первой машиной на борту, вышел из него и поднялся на верхнюю палубу. Большого облегчения он не почувствовал, потому что паром никуда не плыл, а лежал, покачиваясь, на волнах, пока Ларс фон Триер стоял на палубе и наблюдал за тем, как подъезжающие машины мало-помалу обставляют «опель» на нижней палубе.

Ларс фон Триер слонялся по парому, нигде не находя себе места. Он не боялся утонуть, но в нем потихоньку накапливалась клаустрофобия. Бенте помнит, как он позвонил оттуда домой, «совершенно разбитый», как она говорит. Затем он вошел в зал с игровыми автоматами, где сидели несколько человек.

– Сначала ты замечаешь какие-то мелочи, которые постепенно собираются в общую картину страха. Но это случается не сразу, ты долго чувствуешь легкое недомогание, а потом вдруг прямо на тебя обрушивается ужас, – объясняет он.

Триер до сих пор помнит звуки, издаваемые тогда автоматами. Дон-дон-дон . Какое-то время он стоял, следя за происходящим в видеоигре, в которую играл один из сидящих в зале.

– Потом мой горизонт наклонился вдруг на шестьдесят градусов – а этой плохой знак. Значит, подступает паническая атака.

Ему нужно было побыть одному, и единственным местом, где это было возможно, оказалась палуба. Так что Ларс выбежал в дождь, улегся возле трубы, лицом вниз, и дрожал, глядя куда-то в просвет между трубой и ножками стоящих рядом кресел.

– Это была самая настоящая паническая атака, так что я принял три пятимиллиграммовые таблетки валиума, они потихоньку начали действовать, и это помогло мне абстрагироваться. Это все равно что заехать в туннель на машине: тебе не остается ничего, кроме как продолжать ехать, и в конце концов ты начинаешь думать не о побеге, а о выходе.

Тот проект, который Ларс фон Триер собирался воплотить в жизнь на ветреном острове Скай у западного побережья Шотландии, имел мало общего со страхом. Триер задумал мелодраму о сексе и Боге. Он хотел проверить, удастся ли ему закрутить сюжет вокруг истории о женщине, невинной настолько, что она, по его словам, «могла протрахать себе путь на небеса». Однако на этот раз герои не должны были быть карикатурами, и ни одну реплику или поворот сюжета режиссер не собирался заключать в кавычки. Все было абсолютно серьезно. Вернее, это был серьезный эксперимент.

Задолго до начала съемок Петер Шепелерн встретил Триера на рождественской вечеринке в университете, где тот вкратце рассказал, что хочет сделать в своем следующем фильме: взять за основу две самые мощные из существующих сил, на которых часто основываются произведения искусства, – сильную религиозную веру и сильное эротическое желание.

– Потом он собирался – щелк! – и соединить их вместе. Так что он не сидел там со слезами на глазах и не говорил: «Я должен рассказать эту историю, потому что она так меня потрясла». Нет, он сказал: «Сексуальное начало, религиозное начало – объединить их, добавить превосходную чувственную игру Эмили Уотсон – и пожалуйста!» Он берет те элементы, которыми человечество оперировало с незапамятных времен, и говорит: «Хм… так еще, кажется, никто не пробовал. Хорошо, тогда попробую я», – говорит Петер Шепелерн.

В одном из ранних вариантов сценария действие происходило в большом европейском городе, а главным героем был парализованный после инсульта профессор-лингвист Джон, который просит свою жену, Каролине, завести любовника и рассказывать о своих эскападах. Позже герой стал Яном, работающим на нефтяной платформе и живущим в бельгийском городе Остенде с женой, выросшей в строгой католической семье. Это географическое непостоянство объяснялось попытками профинансировать фильм в разных странах, и, так как «в Шотландии дело обстояло веселее всего», по словам режиссера, окончательный выбор пал именно на нее.

Действие фильма в итоге перенеслось в глубоко религиозное протестантское общество. Наивная девственница Бесс выходит замуж за Яна, работающего на нефтяной платформе, где с ним и происходит несчастный случай, после чего начинается трагедия. Деревушка была кальвинистской, с практически полностью отрицающим жизнь во всех ее проявлениях приходским советом, который считал музыку распутством, а колокола на церквях – излишеством.