Наталья Тендора - Вячеслав Тихонов. Князь из Павловского Посада

Все говорят, что Вячеслав Васильевич – немного холодный, немного закрытый. Гадают – отчего это идет… Просто у него свой внутренний мир, и ему никто не нужен. Он относится к «закрытому» поколению актеров. То же самое можно сказать по поводу Георгия Вицина. Он ведь тоже был неким отшельником, «закрытой» личностью. То же и с Борисом Андреевым, Николаем Крючковым… Все они не очень-то перед другими раскрывались… Одно дело – экран, другое – жизнь. Между ними и окружающими был некий барьер. И они никогда не были этакими «рубаха-парнями». И это не зазнайство, а просто такая черта характера, способ окружить себя некой преградой, чтобы не впускать всех, без разбора, в свой внутренний мир. Как раз Тихонов еще более-менее в этом смысле раскрепощенный человек, а вот Вицин и Андреев… В общем, они тоже мало кому давали интервью, даже в молодые годы. И в личную жизнь никого не впускали. Хотя, в то время еще не было «желтой» прессы…

Я вот все время думаю: такой великолепный актер и такой красивый мужчина – Вячеслав Васильевич, и никто никогда не слышал о его романах, увлечениях, флиртах. И никто ничего не смог вытащить «такого», как бы ни хотел, не смог его ни в чем уличить. Удивительно! Значит, он – однолюб. И никогда ни в кого не влюблялся. Я не припомню, чтобы на какую-нибудь партнершу, как на женщину у него «загорался глаз». Он был со всеми холоден… Бывает же такое!

Мне кажется, что он Нонну Викторовну любил. И такое ощущение, что любит до сих пор. Ведь не случайно они и сейчас не могут даже общаться. Это о многом говорит… Так же и Нонна Викторовна, думаю, ничего не забыла по отношению к нему. Хотя она, конечно, более бесшабашная всегда была. А Слава не только однолюб, он еще и порядочный семьянин. Потом он не любит всяких там компаний, участвовать в тусовках, как их сейчас называют. Он этого никогда не любил.

Вот вспоминаю… когда мы снимали «На семи ветрах». Не Слава, а Станислав Ростоцкий всегда был душой компании. Не припомню, чтобы Тихонов вдруг читал стихи или брал гитару, пел. Ничего такого никогда не было. Он просто уходил в сторону…. А раскрывался в ролях. Поэтому я к нему очень хорошо отношусь. Тут вот хотела поздравить его с Новым годом – сначала был занят телефон, потом автоответчик… Я, конечно, наговорила на него поздравление… Ведь мы с Вячеславом Васильевичем замечательно общаемся и по сей день. Иногда звоним друг другу. Конечно, больше я, чем он. Он тоже ко мне, по-моему, неплохо относится. Когда ему было 75 лет, он нас всех пригласил к себе на Николину гору на Новый год. Четырех женщин – Нину Евгеньевну Меньшикову, Люду Савельеву, Ирину Скобцеву и меня. Снимали документальный фильм о нем. И захотели собрать женщин-актрис, с которыми ему интереснее всего работалось. Спросили Вячеслава Васильевича: кого бы он хотел видеть? И он позвал нас.

Устроили чаепитие, каждая из нас вспоминала свою работу с ним… Потом, правда, пришел еще Хазанов в образе Деда Мороз. А снимала этот фильм Анечка. Тихонов живет сейчас постоянно на даче. На квартире в Москве не бывает вообще. Он как-то сторонится суеты…

Вот были мы как-то в Ялте. Возможно, участвовали в фестивальной программе, точно не помню… Это было еще в начале перестройки. Сидели, обедали все вместе в кафе. И вдруг Слава у меня спрашивает: «Ларис, хочешь, сделаю тебе подарок? Ты когда-нибудь плавала с дельфинами?» – «Конечно, нет!» – «Тогда поедем, я тебе сейчас это устрою». И мы отправились в дельфинарий. Оказывается, у него там работал друг, который дрессировал дельфинов. И мы попали на показательное выступление морских обитателей. На представление собралось много детей. Потом мы пришли, когда был перерыв – санитарный час, и я плавала все это время с дельфинами! Это было незабываемое приключение. Слава, словно большой ребенок, так радовался всему! У него был совершенно мальчишеский восторг в глазах. Таким я его больше никогда не видела…

Леонид Куравлев (играл с Тихоновым в пяти фильмах, но в первую очередь, конечно, в «Семнадцати мгновениях весны»)

– Вячеслав Тихонов для меня, в первую очередь – партнер в коротких встречах на экране. Ничего такого интересного «за кадром» у нас не происходило. Бывали, конечно, какие-то смешные вещи, случаи, неожиданности… В «Семнадцати мгновениях» вообще эпизод: я молчу, он молчит, Мюллер разбирается… И в конце звучит эта крылатая фраза, которую и по сей день цитируют «по делу» и «не по делу»: «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!» И никакой там актерской игры особой нет!